Руфь. Я была у дверей конторы, когда его увели. У меня чуть сердце не разорвалось.
Фром. Значит, вы знали, что он арестован?
Руфь. Да, сэр. Позднее я зашла в контору, и этот джентльмен (указывая на Коксона) рассказал мне все.
Фром. А вам запомнилось утро пятницы седьмого июля?
Руфь. Да.
Фром. Почему?
Руфь. В то утро муж чуть не задушил меня.
Судья. Чуть не задушил вас?
Руфь (наклоняя голову). Да, милорд.
Фром. Руками или?..
Руфь. Да, я едва вырвалась от него. И пошла прямо к моему другу. Было восемь часов.
Судья. Восемь часов утра? Значит, ваш муж действовал не под влиянием алкоголя?
Руфь. Он и не только пьяный бил меня.
Фром. В каком вы находились состоянии?
Руфь. В очень плохом состоянии, сэр. Платье было разорвано, и я все еще задыхалась.
Фром. Вы рассказали вашему другу о том, что произошло?
Руфь. Да. Лучше бы я ничего ему не говорила!
Фром. Это произвело на него сильное впечатление?
Руфь. Ужасное.
Фром. Говорил ли он вам что-нибудь о чеке?
Руфь. Никогда.
Фром. Давал он вам когда-нибудь деньги?
Руфь. Да.
Фром. Когда это было?
Руфь. В субботу.
Фром. Восьмого числа?
Руфь. Он дал мне деньги, чтобы я купила все нужное себе и детям и приготовилась к отъезду.
Фром. Это удивило вас или нет?
Руфь. Что именно, сэр?
Фром. То, что у него нашлись деньги для вас.
Руфь. Да, потому что в то утро, когда муж чуть не убил меня, мой друг плакал из-за того, что у него не было денег, чтобы увезти меня. Потом он сказал мне, что он неожиданно получил наследство.
Фром. Когда вы в последний раз видели его?
Руфь. В тот день, когда его забрали, сэр. Это был тот самый день, когда мы должны были уехать.
Фром. Да, да, в то утро, когда его арестовали. А видели ли вы его между пятницей и этим утром?
Руфь кивает.
Как он себя вел?
Руфь. Он словно оцепенел. Иногда казалось, что он не может выговорить ни слова.
Фром. Как будто с ним случилось что-то из ряда вон выходящее?
Руфь. Да.
Фром. Тягостное или приятное?
Руфь. Как будто какая-то угроза нависла над ним.
Фром (колеблясь). Скажите мне, вы очень любили моего подзащитного?
Руфь (наклоняя голову). Да.
Фром. И он очень любил вас?
Руфь (глядя на Фолдера). Да, сэр.
Фром. Так вот, думаете ли вы, что опасность, которой вы подвергались, и ваши несчастья могли серьезно нарушить его душевное равновесие, его способность управлять своими поступками?
Руфь. Да.
Фром. Даже повлиять на его рассудок?
Руфь. Я думаю, на какое-то время могли бы.
Фром. Он был очень подавлен в ту пятницу или же сравнительно спокоен?
Руфь. Страшно подавлен. Я даже боялась отпускать его.
Фром. Вы все еще любите его?
Руфь (не отрывая глаз от Фолдера). Он погубил себя ради меня.
Фром. Благодарю вас. (Садится.)
Руфь, выпрямившись, стоит в свидетельской ложе.
Кливер (почтительно). Я полагаю, вы не можете утверждать, что он был невменяем утром в пятницу седьмого июля, когда вы расстались с ним?
Руфь. Нет, сэр.
Кливер. Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.
Руфь (немного наклонясь вперед, к присяжным). Я бы сделала то же самое ради него, да, да!
Судья. Успокойтесь, успокойтесь. Так вы сказали, что ваша супружеская жизнь не была счастливой. Кто в этом виноват? Обе стороны?