Я вздохнул. Было бы за что награждать! Как уже говорилось, устройство рентгеновской лампы я представлял достаточно полно. А принципиальную схему источника питания для нее набросал за полчаса. Поначалу я начал было чесать в затылке – да как же собрать источник мощностью не меньше киловатта с напряжением в десятки киловольт при почти полном отсутствии элементной базы, даже ламповой? Но быстро сообразил, что постоянный ток тут не нужен, лампа сама себе выпрямитель. И особая стабильность тоже, так что сойдет давно известная катушка Румкорфа, только лучше с двойной высоковольтной обмоткой. В общем, даже на самую убогую награду мои умственные усилия не тянули. Боткин же не унимался:

– Я понимаю, что работа этих людей может быть государственной тайной, но прошу вас передать им мою личную благодарность, раз уж мне не доведется с ними познакомиться.

– Вы же со мной давно знакомы, разве нет? А награждать сам себя я не буду и комитету не дам.

– Так икс-лучи – они что, ваше изобретение?

– Да, а с чего это вы впали в такой восторг – неужели уже испытывали их на людях?

– Совершенно верно, установка нам с Николаем Александровичем Вельяминовым очень помогла при лечении сложного перелома – один казак неудачно упал с лошади на прошедших учениях лейб-конвоя. Кроме того, я подозреваю, что икс-излучатель может оказаться полезным для диагностики туберкулеза на ранних стадиях.

– Поосторожнее, икс-лучи могут быть опасны.

– Да, конечно, опыты на мышах с периодическим облучением уже проводятся, но пока заметных отрицательных результатов нет.

– Давно вы их облучаете?

– Неделю по два сеанса в день.

– Рано, месяца через два сами увидите.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что икс-лучи – это явление того же порядка, что и видимый свет. А он может быть смертелен для организмов, живущих в темноте, – например, некоторых микробов. Человек же за все время своего существования воздействию икс-лучей не подвергался, так что и тут скорее всего будет то же самое, что в описанном мной примере.

– Разве в солнечном спектре их нет? – поинтересовался Боткин, а я подумал, что с доктором ухо надо держать востро. Ведь ни разу не физик, а какой правильный вопрос задал! И что теперь, объяснять ему про озоновый слой и радиационные пояса? Которые еще не открыты и не скоро будут открыты. Нет, пожалуй, надо быть проще.

– Вряд ли. Во всяком случае, фотопластинки ничего не фиксируют, я проверял.

– Сочувствую, ваше величество, не своим вы делом вынуждены заниматься. Какой замечательный экспериментатор из вас бы вышел!

– А монарх, значит, такой, что лучше бы мне солнечный спектр исследовать? Вообще-то я в курсе, но другого все равно нет. Вот родит императрица сына, вырастет он умным, образованным и с большими способностями к руководящей работе – тут же отрекусь и посажу его на свое место. Дня лишнего на троне не просижу! Ну а пока давайте то, что вы сегодня принесли на подпись.

После доклада Боткина у меня было запланировано торжественное мероприятие – награждение Попова и Герца, которые как раз в день радио, то есть двадцать четвертого апреля по юлианскому календарю и седьмого мая по григорианскому, продемонстрировали потрясенной публике величайшее изобретение уходящего девятнадцатого века – радиосвязь. Она была установлена между Гатчиной и Кронштадтом, причем, чтобы не мелочиться, сразу в телефонном режиме. Надо будет заранее поставить задачу Рогачеву – у него, как он говорил, уже появились личные связи в Скандинавии. А в конце года будет оглашено завещание Нобеля об учреждении знаменитой премии, и было бы неплохо заранее застолбить места для Герца и Попова. Но потом я сообразил, что премию по физике если и дадут, то только Герцу, а за достижения в области техники ее не будет, так что Попов пролетает. Значит, надо в темпе учинять свою премию, Александровскую, пока Нобель еще телится. И давать ее за достижения в области физики, химии, медико-биологических наук и техники. А вот литература обойдется, ибо кому только за нее не давали Нобелевку в другой истории! Где только находили таких уникумов, чьи бессмертные творения в большинстве случаев вообще никто не читал. И, разумеется, премии мира у меня тоже не будет. Тут вообще лучше помолчать, ибо, как я краем уха слышал, среди культурных людей ругаться матом не принято.