Затем она нажала курок до конца и разнесла себе голову.
Глава 2
Двери не открывались. Возможно, кто-то воспользовался аварийной связью, а может, машинист сам услышал выстрел. Как бы то ни было, система перешла в режим полной блокировки.
Ждать было неприятно. Тело женщины сползло на скамью. Правый указательный палец по-прежнему сжимал спусковой крючок. Револьвер лежал на сиденье рядом.
Звук выстрела все еще звенел у меня в ушах. В носу стоял сладковато-приторный запах крови. Нагнувшись вперед, я проверил сумку. Пусто. Я расстегнул молнию на куртке, распахнул полы. Ничего.
Отыскав аварийную панель, я связался с машинистом.
— Самоубийство, — сообщил я. — Огнестрел. Предпоследний вагон. Все уже позади. Дальнейшей угрозы нет.
Ответа я не получил. Но через минуту громкая связь откликнулась мужским голосом:
— Уважаемые пассажиры! Внимание! Двери вагонов закрыты на несколько минут в связи с непредвиденной ситуацией.
Машинист говорил медленно. Видимо, читал по инструкции. Голос его дрожал.
Я отошел и сел в трех футах от трупа.
Наконец по лестнице протопали шесть полицейских в форме. С оружием на изготовку. Патрульные. Управление полиции Нью-Йорка, вероятно, 14-й участок на Западной 35-й улице — знаменитый Мидтаун-Саут. Пробежав по платформе, полицейские начали проверять поезд от головы. Я встал и наблюдал через окно. Копы открывали двери, одну за другой, и, оценив обстановку, разрешали пассажирам выйти. Поезд ночной, народу мало, так что до нас очередь дошла быстро. Они проверили вагон через окна и, увидев тело и револьвер, сразу напряглись. Двери с шипением открылись, и патрульные ввалились в вагон.
Трое полицейских заблокировали все три выхода, остальные трое направились прямиком к мертвой женщине. Они остановились в шести футах от трупа. Не видя смысла проверять пульс или иные признаки жизни.
Здоровяк с нашивками сержанта повернулся к пассажирам. Лицо его слегка побледнело.
— Кто видел, что здесь произошло? — спросил он.
Передняя часть вагона встретила вопрос гробовым молчанием.
Латиноамериканка, мужчина в футболке NBA и женщина-африканка. Они не проронили ни слова. Парень в рубашке для гольфа тоже ничего не сказал. Поэтому ответил я:
— Она вынула из сумки револьвер и застрелилась.
— Так просто? Ни с того ни с сего?
— Более-менее.
— Почему?
— Откуда мне знать?
— Где и когда?
— На подъезде к станции.
Мозги сержанта переваривали информацию. Самоубийство, огнестрел. Метро — сфера ответственности полицейского управления. Зона торможения между «41-й» и «42-й» — территория 14-го участка. Его дело, как ни крути.
Он кивнул:
— О'кей. Прошу всех покинуть вагон и ждать на платформе. Нам понадобятся ваши фамилии, адреса и свидетельские показания.
Мы влились в собиравшуюся на платформе толпу. Транспортная полиция, патрульное усиление, персонал метро. Через пять минут по ступенькам прогрохотали ботинки бригады «скорой» с носилками. Дальнейшего я не видел — полицейские стали разбирать пассажиров для записи показаний. Я достался здоровяку-сержанту. Он отвел меня вглубь станции, в душную, затхлую комнатенку с белыми кафельными стенами. Предложив мне стул, сержант спросил мое имя.