И взор его летает

С высот по злачным берегам:

Здесь видит луг цветущий,

Там златоверхий город, там

Близ вод рыбачьи кущи.

Однажды - вечер знойный рдел

На небе; лес дремучий

Сквозь пламень зарева синел,

И громовые тучи,

Вслед за багровою луной,

С востока поднимались,

И яркой молнии змеей

В их недре извивались

Вадим въезжает в темный лес;

Там все в тени молчало;

Лишь трепетание древес

Грозу предвозвещало.

И дичь являлася кругом;

Чуть небеса сквозь сени

Светили гаснущим лучом;

И дерева, как тени,

Мелькали в бездне темноты

С разверзтыми ветвями.

Вадим вперед - хрустят кусты

Под конскими ногами;

Везде плетень из сучьев им

Дорогу задвигает...

Но их мечом крушит Вадим,

Конь грудью разрывает.

И едет он уж целый час;

Вдруг - жалобные крики;

То нежный и молящий глас,

То яростный и дикий.

Зажглась в нем кровь; на вопли он

Сквозь чащу ветвей рвется;

Конь пышет, лес трещит, и стон

Все ближе раздается;

И вдруг под ним в дичи глухой,

Как будто из тумана,

Чуть освещенная луной,

Открылася поляна.

И что ж у витязя в глазах?

Шумя между кустами,

С медвежьей кожей на плечах.

С дубиной за плечами,

Огромный великан бежит

И на руках могучих

Красавицу младую мчит;

Она, в слезах горючих,

То силится бороться с ним,

То скорбно вопит к богу...

"Стой.!" - крикнул хищнику Вадим

И заслонил дорогу.

Ни слова тот на грозну речь;

Как бешеный отпрянул,

Сорвал дубину с крепких плеч,

Взмахнул, в Вадима грянул,

И очи вспыхнули, как жар...

Конь легкий отшатнулся,

В корнистый дуб пришел удар,

И дуб, треща, погнулся;

Вадим всей силою меча

Ударил в исполина

Рука отпала от плеча,

И в прах легла дубина.

И хищник, рухнув, захрипел

Под конскими ногами;

Рванулся встать; оцепенел

И стих, грозя очами;

И смерть молчаньем заперла

Уста, вопить отверзты;

И, роя землю, замерла

Рука, разинув персты.

Спешит к похищенной Вадим;

Она как лист дрожала

И, севши на коня за ним,

В слезах к нему припала.

"Скажи мне, девица, кто ты?

Кто буйный оскорбитель

Твоей девичьей красоты?

И где твоя обитель?"

"Князь киевский родитель мой;

Град Киев недалеко;

Проедем скоро лес густой,

Увидим брег высокий:

Под брегом тем кипят, шумят

В скалах струи Днепровы,

На бреге том и Киев-град,

Озолоченны кровы;

Я там дни мирные вела,

Не знаяся с кручиной,

И в старости отцу была

Утехою единой.

Не в добрый час литовский князь,

Враг церкви православной,

Меня узрел и, распалясь

Душою зверонравной,

Послал к нам в Киев-град гонца,

Чтоб, тайною рукою

Меня похитив у отца,

Умчал в Литву с собою.

Он скрылся на Днепре-реке

В лесном уединенье,

От Киева невдалеке;

О дерзком замышленье

Никто и сонный не мечтал;

Губитель не встречался

В лесу ни с кем; как волк, он ждал

Добычи - и дождался.

Я нынче раннею порой

В луг вышла, полевые

Сбирать цветки; пошли со мной

Подружки молодые.

Мы росу брали на цветах,

Росою умывались,

И рвали ягоды в кустах,

И громко окликались.

Уж солнце жгло с полунебсс;

Я шла одна; кустами

Вилась дорожка; темный лес

Чернел перед глазами.

Вдруг шум... смотрю... злодей за мной:

Страх подкосил мне ноги;

Он сильною меня рукой

Схватил - и в лес с дороги.