— Спасибо за информацию, Муатабар, — кивнул Шаров. — До новой встречи.
— Да хранит тебя Аллах, — ответил Дуканщик.
Тульская дивизия ВДВ
— Да что они там все, с ума посходили?! Куда все катится? Где власть, где сила?!
Василий Васильевич с раздражением выключил телевизор: утренние новости основательно завели его. Как, впрочем, заводили дневные и вечерние. Он вышел на кухню, где жена возилась с завтраком, резко, со скрежетом по полу, придвинул табуретку, сел. Вид у него был усталый, небольшие усы встопорщились.
— Успокойся, Вася, — увещевающе произнесла Нинель Ивановна. — Зачем сам себя накручиваешь? Или мне разбить этот ящик?
— Да телевизор-то при чем? Разве из-за него в стране раскол и разброд? Пустая говорильня — слова вроде верные, а дел, результатов никаких! Шатаются из стороны в сторону, центральные и местные власти грызутся меж собой, как коты по весне. Новые эти, демократы, вроде как с американцами заигрывают, старые, коммунисты, готовы отбуксировать все назад, царьки местечковые страну на удельные княжества разорвать хотят. Везде демонстрации, митинги, все чего-то хотят, что-то требуют. Союз развалили, теперь Россию вот-вот развалят! А телевизор только показывает… Неча на зеркало пенять, если рожа крива!
— А ты, Вася, не смотри в телевизор, ты лучше в холодильник погляди! Чем тебя кормить? Чем о московских страстях болеть, скажи лучше, когда довольствие принесешь!
— Когда выдадут, тогда и принесу, — недовольно пробурчал хозяин. — Мы, что ли, одни сидим без денег? Паек дают, и то хорошо.
Ветров быстро съел привычную яичницу, задумчиво поболтал ложечкой в чашке с жидким чаем.
— Не в нас дело, мать, мы с тобой люди, ко всему привыкшие. Потерпим. Я про страну думаю. Как бы не просрали страну-то!
— Вася, вот лично ты что-то изменить можешь? Нет! Так зачем себе нервы трепать?
Василий Васильевич помолчал, потом тяжело опустил кулак на стол:
— Неправда твоя, мать! Прикажут, я со своими парнями много чего изменить смогу!
— Вот именно, когда прикажут! Ты солдат, твое дело приказы выполнять.
Он встал:
— Спасибо, мать! Только есть люди, которые должны отдавать эти приказы! У них уровень ответственности другой, звания другие, оклады… А они сидят и не чешутся!
— Так чего ты на меня орешь? На них и ори…
Василий Васильевич опомнился и понизил голос:
— Извини, мать. Ладно, пойду собираться.
Сборы были недолги. Через десять минут Ветров с расчесанными усами, в выглаженной подполковничьей форме и начищенных до зеркального блеска полуботинках вышел из подъезда блочной пятиэтажки и сел в старую «Волгу» с рядовым за рулем.
— Давай в часть, Сережа! — поздоровавшись, сказал он.
Со скрипом включилась передача, «Волга» тронулась с места и через десять минут подкатила к части.
У КПП было необычно оживленно. Прямо под ступенями стоял крутой черный джип с номерами северо-кавказского региона. Рядом, будто подтверждая принадлежность машины, грузный представительный кавказец средних лет разговаривал с лейтенантом милиции. Здесь же стоял сине-желтый «УАЗ», возле которого переминался с ноги на ногу милицейский сержант с рацией в руке. Чуть в отдалении беспорядочно сгрудились три старые иномарки с наглухо затонированными стеклами. Вокруг них курили и громко возбужденно разговаривали черноволосые молодые люди. У входа в КПП высокий штатский в очках, при галстуке и с папкой под мышкой разговаривал с прапорщиком, на руке которого была надета повязка «Дежурный по КПП».