— Обосрались мы, Леонид Ильич… Разведывательный спутник накрылся…

— Тот самый?! — ужаснулся Генсек.

Маршал покаянно кивнул.

— А пленка ваша знаменитая где? — повысил голос руководитель партии и государства.

— Контейнер с пленкой в Иране.

— Так что же ты здесь стоишь?! — закричал обычно миролюбивый Леонид Ильич и сердито добавил: — Как хочешь, но ищи и вытаскивай!

— Уже бегу, Леонид Ильич! Не беспокойтесь, я все мигом исправлю!

Исправлять ситуацию, естественно, маршал стал руками Шарова и его группы. Грянувшая из министерского поднебесья команда заставила завертеться обычно неповоротливый и инерционный механизм военной машины. Группу собрали за один день, выдали все самое новое и лучшее — от рации и оружия до одежды и сухого пайка. Полковник Карабердыев, непосредственно инструктировавший группу, в случае выполнения задания пообещал всем минимум по медали, а командиру — орден!

Стало закладывать уши — значит, они приближались к району поиска и пилоты опускали машину на прыжковую высоту. С учетом безлюдности района десантирования ее определили в семьсот метров, с раскрытием парашютов на двухстах. При таких параметрах шум двигателей некому услышать, а группа должна приземлиться достаточно кучно.

Тревожно замигала желтая лампочка, потом зажглась зеленая. В открытый люк ворвался грохот моторов и повеяло холодным воздухом.

— Пошел!

Один за другим, с минимальным интервалом, четверо бойцов прыгнули в грохочущую бездну. Шаров выбросил мешок с грузом и прыгнул следом.

Маршал Белов, несомненно, спал, полковник Карабердыев дожидался сигнала о сбросе десанта, чтобы тоже отправиться отдыхать, а группа Шарова падала в темной южной ночи в иранскую пустыню Деште-Кевир, чтобы исправлять то самое положение, которое так образно описал маршал руководителю государства.

— Леонард Вилсон… — Толстый и неповоротливый перс с огромным носом подозрительно вертел в руках британский паспорт, приближал к выпуклым глазам фотографию, внимательнейшим образом осматривал страницы и даже нюхал бумагу. На миг Джеку стало не по себе — паспорт изготовлен позавчера и запах типографской краски вряд ли полностью выветрился… Но крючковатый, расширяющийся к ноздрям нос, очевидно, не обладал необходимой чувствительностью, потому что пограничник перешел к следующему вопросу:

— Цель прибытия?

До этого Джека минут сорок продержали таможенники: несколько раз перетряхивали полупустую сумку, заставляли вывернуть карманы, водили вдоль тела металлодетектором, потом повторяли процедуру сначала… Поскольку найти ничего запрещенного к ввозу в Исламскую Республику не удалось, они, шумно и недовольно жестикулируя, передали его этому толстяку, важно демонстрирующему свою принадлежность к государственной власти нового Ирана. Форма сидела на пограничнике мешковато, а плечи были засыпаны перхотью, но держался он как шейх, от решения которого зависело: жить этому глупому и никому не нужному иностранцу или умереть. Возможно, так и было в действительности. Стражи исламской революции делали что хотели, и теперь об этом узнал весь мир.