И чудо произошло!

Как будто огромная невидимая рука подхватила «Ил» под брюхо и приподняла на полметра, он перелетел через забор, едва не зацепив дисками колес колючую проволоку. Взрывы остались позади, борт раскачивался, иногда проседал на несколько метров, но выравнивался и поднимался все выше.

— Ура! — закричал Соляной. — Ура-а-а!

— Ура! — подхватил крик радиста бортинженер Измайлов.

Остальные члены экипажа ошеломленно молчали.

— Возьми управление, Коля! — сказал Копытин второму пилоту и вытер холодный пот со лба. Все тело было покрыто потом. Но теперь это не имело значения. Оказавшись в своей стихии, «Ил» уверенно набирал высоту, косо уходя в яркое голубое небо.

Провожающий его взглядом через лобовое стекло Ветров разжал пальцы, намертво вцепившиеся в руль, как будто это был штурвал самолета, и тоже вытер вспотевший лоб. Посидел несколько минут, приходя в себя от пережитого напряжения, потом, тяжело вздохнув, поехал обратно. Сзади спустило и второе колесо, автобус полз, как собака с перебитым позвоночником, стараясь объезжать воронки, чтобы не застрять навсегда.

Все вокруг изменилось. Аэропорт опустел, вдали, у ворот, сиротливо стояли брошенные автобусы и машины иностранных дипломатов, то там, то здесь валялись сумки и чемоданы, чадя, догорали «КамАЗ» и огромный остов третьего «Ила»… Обстрел прекратился. Чего зря снаряды жечь? «Духи» еще не знают, что улетели не все… Но скоро узнают — новости здесь разносятся быстро…

Подполковник дотащился до аэропорта, со скрежетом затормозил и зашел в здание. Посол сидел прямо на полу, рядом с ним начальник охраны, оба смотрели на радиста, который по-прежнему пытался наладить связь.

— Почему не улетели? — спросил Ветров.

Посол поднял на него красные глаза.

— С последней группой улечу! — тихо сказал он и снова переключился на радиста. — Давай, пробуй все диапазоны, запасные адреса — все!

Ветров спустился в бункер. Шестеро посольских с озабоченным видом сидели на чемоданах, Шаров, отойдя в угол, просматривал документы, которые обнаружил у убитых душманов, стараясь делать это незаметно или, по крайней мере, не привлекая внимания. Остальные столпились вокруг раненого Матвеева. Здесь были Акимов, Сергеев, Петров, Скоков и Фёдоров, которые наблюдали, как посольские женщины пытались облегчить страдания старшего лейтенанта. Сотрудник аппарата экономического советника Зина толкла какие-то таблетки и насыпала на бинт, готовя свежую повязку, а жена второго секретаря Нина гладила его руку, шепча какие-то ласковые слова.

— Как он? — спросил Ветров, наклоняясь над старшим лейтенантом.

— Попадание в локоть, боль, видимо, адская, — тихо ответил Акимов. — Вот, у Зины анальгин был, скормили ему целую пачку.

Капитан сделал паузу и задал вопрос, который волновал всех:

— А что наверху?

— Улетели, — буднично сообщил Ветров.

— Как улетели?! — ахнула Зина. — А мы?

— Ждать не могли, иначе всем бы конец…

Наступила тишина.

— Я могу поднять свои связи, — неуверенно сказал Шаров через некоторое время. — Заберут его в больницу. Хотя какие тут больницы. Но могут и в Пакистан переправить…