Я почесал затылок и снова оглядел разбросанные по полу вещи. Мой взгляд наткнулся на изорванную куклу школьника. Эту куклу в свое время где-то раздобыл отец и приволок мне. Кукла, конечно, никуда не годится, а вот ее портфель…
Мгновенно оторвав у куклы портфель, я приклеил его к спине чертенка моментальным клеем. Потом достал из ящика миниатюрную записную книжку и засунул ее внутрь ранца, чтобы торчал только уголок, и тоже ее там приклеил. Теперь еще один последний штрих… Оторвав фуражку у игрушечного почтальона, я ее водрузил на голову своего подарка.
— Вот, чертенок идет в школу! — оглядел я свое творение со всех сторон.
Подождав, когда клей просохнет окончательно, я понес его в общую залу и сложил на груде общих подарков с приличествующей случаю запиской. Мама, увидев этот подарок, удивленно охнула.
— Ой, какая прелесть! Эзергиль, где ты купил такого? Там еще есть? Подружкам такого симпатягу подарить бы.
Сориентировался я мгновенно.
— Ой, мама, я последнего взял, там уже нет такого. Чуть ли не из рук покупателя вырвал. Пришлось даже переплатить за него. Но для любимой сестренки ведь старался.
Мама умильно оглядела меня.
— Какой ты милый мальчик, Эзергиль. И как сестру любишь. Я рада, что вы живете так дружно.
Угу, люблю я сестру. Ну ничего не могу с собой поделать. Очень уж нравятся мне сестры под маринадом. Или под чесночным соусом. Нет, сестренка под чесноком — это перебор. Она и так слишком остра на язык… укоротить бы его немного…
Так, тпру, это не в тему. Увлекся. Но ведь так хочется помечтать…
— Мама, — поспешил я перевести разговор с опасной темы. — Мне сегодня к четырем надо явиться в министерство наказаний для прохождения практики.
— Да, — рассеянно кивнула мама, укладывая подарки сестре аккуратной горочкой. — Мне твой дядя уже позвонил. Твой костюм в зале. И перед выходом расчешись, Эзергиль. На твою голову больно смотреть.
Не вступая в спор, я отправился в зал. Отец еще был на работе, так что мне никто не помешает спокойно посидеть у телевизора.
— Эзергиль!!!
Никто, кроме брата, поправился я.
— Да?!
— Тебе не пора еще выходить? Опаздывать в первый день практики — верх неприличия!
Нет, я его просил напоминать мне, когда выходить? А то я сам не знаю. Однако раз уж братик завелся, то не отстанет. Пришлось встать и собраться. Рано, конечно, но лучше по улице побродить, чем выслушивать рев читающего нравоучения брата о том, что он в мои годы… Так и хочется спросить, что раз он такой умный, то почему еще не возглавляет какое-нибудь министерство.
Я собрал все необходимые вещи, которые, как посчитал, могут мне пригодиться, и вышел из дома. Сегодня начинался первый день моей летней практики.
Глава 3
Никогда не думал, что коридоры в министерстве такие запутанные. Тут можно годами плутать.
— Утя-утя-утя. — Я держал на вытянутой руке просвирку и пытался подозвать неприкаянную душу. Подозвать я ее пытался вот уже около часа. Начинал с банального «кис-кис». Под конец уже перешел на «утя-утя». Ничего не помогало.
Я помахал просвиркой. По народной чертовской примете все души просто обожают эти просвирки. Я ее специально получил из хранилища министерства и теперь ею пытался привлечь ту самую душу, в помощи которой и заключалась моя летняя практика.