Барашевский переулок выходит на небольшую Лялину площадь, названную так по имени домовладельца красавца ротмистра, тоже пользовавшегося расположением императрицы Елизаветы. Затем по старинному Лялиному переулку, мимо дома № 20, где жил изобретатель дуговой лампы Павел Яблочков, выйдем снова на Покровку.
Однако прежде чем двигаться дальше, стоит рассказать подробнее о Яблочкове и его изобретении. «Свеча Яблочкова» работала по тому же принципу, что нынешняя дуговая сварка. Собственно, именно эти свечи и подсказали изобретателю сварки Николаю Бернадосу его идею. Это теперь детям запрещают смотреть на электросварку, а раньше такие свечи использовали в качестве осветительных приборов. Свеча представляла собой два стержня, разделённых изоляционной прокладкой из каолина — глины. Каждый из стержней зажимался в отдельной клемме, на верхних концах зажигался дуговой разряд, и пламя дуги ярко светило, постепенно сжигая угли и испаряя изоляционный материал. Добавление различных металлических солей позволяло менять окраску пламени, делая его не столь мертвенным. В 1876 году эти свечи произвели триумф на выставке в Лондоне, свечёй заинтересовались во всём мире, и в течение нескольких последующих лет предприятие Яблочкова давало постоянную прибыль. Его свечи горели в Париже, в Лондоне, в Берлине, в Мадриде, в Риме и даже в королевских дворцах Персии и Камбоджи. Это был настоящий триумф!
К сожалению, длился он недолго: спустя несколько лет свечи уступили место лампам накаливания. Но Яблочков продолжал работать, и его вклад в электротехнику неоценим. Когда в конце жизни он решил выкупить все свои патенты, то общая их стоимость превысила миллион!
И коли уж в нашей экскурсии мы поминаем масонов, то укажем, что в Париже Павел Николаевич был посвящён в члены ложи, а позднее стал её Досточтимым Мастером.
Дом на углу Лялиного переулка и Покровки — № 38 тоже связан с именем любвеобильной Елисавет. Один из владельцев дома князь Михаил Владимирович Голицын (сын городского головы) написал: «Дом наш на Покровке… был выстроен около 1780 года дядей моего прадеда Иваном Ивановичем Шуваловым, известным фаворитом императрицы Елизаветы Петровны, покинувшим двор при воцарении Екатерины Второй и вернувшимся из чужих краев лишь в конце 1770-х годов. Говорят, что он не знал, как его примет императрица за его приверженность Петру Третьему, и решил, как большинство опальных и старых вельмож, поселиться в Москве».
Однако опасения Шувалова не подтвердились: мудрая Екатерина старое вспоминать не стала и сделала Ивана Ивановича обер-камергером. Он остался в Петербурге, а московский дом подарил племяннику — Фёдору Николаевичу Голицыну, куратору Московского университета. Дом этот прославился после страшного пламени 1812 года — он уцелел в пожарище, получив прозвище «несгораемый».
Иногда этот дом называют домом «Пиковой дамы», но это неверно: «Усатая Венера» Наталья Петровна Голицына, урожденная Чернышова, относилась к другой ветви Голицыных и жила в Петербурге, на Малой Морской.
Особняк очень красив и гармоничен, богатыми и нарядными были и его интерьеры. Сохранились воспоминания одного из Голицыных, описавшего семейный быт. В этом роскошном здании не было ни водопровода, ни канализации. За водой приходилось ходить к ближайшему водоразборному фонтану (о них будет подробный разговор), а все нечистоты сливались в выгребную яму, откуда их откачивал золотарь. Во дворе дома был колодец, но вода в нём была очень нечистой и использовалась лишь для «технических нужд».