Он кивнул.

— Нам ни разу не представилась возможность обсудить это. Что ты думаешь по этому поводу? Поделись со мной. Но прошу тебя, умоляю, не бормочи «это было очень интересно». Я готова заплакать, если ты вздумаешь так от меня отделаться. Тебе в самом деле было интересно?

— Нет.

— А как было?

— Омерзительно.

— А! — сказала она. — Ну что ж, понятно. Отвращение свойственно человеческой природе. Первоосновы. Ты же читал Пола Экмана.

Он промолчал.

— Не читал? Слушай внимательно. Экман выделил шесть основных реакций, присущих всем людям, — гнев, отвращение, страх, грусть, удивление и радость. Поразительно, не правда ли? Из шести эмоций лишь одна позитивная. Четыре негативные. Удивление, я так понимаю, бывает и такое, и сякое. Как ты думаешь?

Он сказал:

— Думаю, бывает.

Даже если он сумеет как-то обойти ее и подняться наверх, они с Ханной не будут там в безопасности: комната не запирается. По совету психиатра Джордж снял замок в спальне Ханны.

— Но ближе к теме. Мой фильм. Он тебя удивил?

— Да.

— В самом деле?

Он кивнул.

— О, прекрасно. Я надеялась на это. Саспенс. Кино передает это лучше, чем другие виды искусства. В числе прочих его уникальных качеств. Писаное слово не спрыгнет с бумаги и не ужалит так, как иной кадр. Ты согласен?

— Конечно, — сказал он.

— Не очень-то ты разговорчив, Джона Стэм. Я снижу тебе оценку за пассивность.

Он промолчал.

— Я специализировалась на киноискусстве, говорила я тебе? Кажется, я сказала, будто изучала литературу и театр. Не помню, что я тебе говорила, но сейчас я говорю правду. Ты слушаешь? О чем я? Ах да! — Ее вновь затрясло. — Знаешь, что более всего завораживает меня в кино? Вечное настоящее. Кто посмеет утверждать, будто ты и Рэймонд — будто это не происходит сейчас? Где-то, на какой-то пленке, ты убиваешь его прямо сейчас. Вновь и вновь вонзаешь в него нож, и так будет вовеки, пока последняя копия не рассыплется цифровой пылью. Но и после фильм останется у тебя в голове. Образ остается навсегда. Вот почему так важно снимать мое творчество, ведь оно эфемерно. На самом деле никто не хочет, чтобы пятнадцать минут славы длились так долго. Вот почему я предпочитаю работать в сфере воспоминаний. Вот почему я предпочитаю работать с веществом воспоминаний. Не делай этого.

— Чего не делать?

— Не двигайся с места.

— Ты же хотела, чтобы я подошел ближе?

— Не сейчас, — сказала она.

Он остановился.

— Должна кое в чем признаться. Я — глубоко неуверенный в себе человек.

Он молчал.

— Ты знал это?

— Догадывался.

— Ты все это время анализировал меня?

— Нет.

— О чем еще ты догадывался?

— Я не анализировал тебя.

— А вот я тебя анализировала, — сказала она. — Тебя привлекают женщины поврежденные, неуверенные в себе?

— Нет.

— Ханна уверена в себе?

Он затряс головой.

— Трудно разобраться, какая она. Сколько на нее ни смотри. Не такая, как я ожидала.

Он спросил:

— А чего же ты ожидала?

— Честно говоря, не знаю. Но — не этого.

Больше всего Джоне хотелось ее ударить. Но ведь того она и добивалась. И он не станет, он выдержит принцип. Имеет ли это еще хоть какой-то смысл? Если он ударит ее сейчас, то будет бить, бить, пока кто-то или что-то его не остановит. Может быть, этого она и хотела. И он бы так и сделал. Наконец-то их чувства совпали.