— Тебе не пришло в голову, что на это нужно получить мое разрешение? — мягко спросил он. Я отвел глаза и начал сосредоточенно очищать для него виноградину, а потом ответил:

— Лостра попросила меня об этом перед самым отплытием. Как вы знаете, богиня Хапи — ее покровительница, и вашей дочери хотелось поклониться богине и принести ей жертву в храме лагуны.

— Однако ты не спросил моего разрешения? — повторил он, и я протянул ему виноградину. Он раздвинул губы и разрешил мне положить ее себе в рот. Это могло означать только одно: он еще благосклонен ко мне и еще не знает всей правды о Тане и Лостре.

— Мой господин держал совет с номархом Асуана. Я бы не посмел беспокоить его. Кроме того, я не видел в этом особого вреда. Как мне показалось, моего господина не стоит беспокоить ради такого обычного домашнего решения.

— У тебя сегодня на все есть ответ, не так ли, мой дорогой? — усмехнулся он. — А ты сегодня красив. Мне нравится, как ты покрасил веки. Какими благовониями ты пользуешься?

— Они добываются из лепестков дикой фиалки, — ответил я. — Я счастлив доставить вам радость. Я приготовил маленький флакончик и хочу подарить его вам, мой господин. — Я достал благовония из кошелька и встал на колени, протянув его вельможе. Он взял меня пальцем за подбородок, поднял мое лицо и поцеловал в губы. Я послушно отвечал на поцелуй, пока он сам не остановил меня, погладив по щеке.

— Что бы ты ни замышлял, Таита, ты все еще очень красив. После стольких лет жизни во дворце ты по-прежнему можешь заставить меня улыбнуться. Скажи, ты хорошо следил за госпожой Лострой, не так ли? Ты ведь не выпускал ее из виду ни на мгновение?

— Как обычно, мой господин, — горячо подтвердил я.

— И ты не хочешь сообщить мне ничего необычного?

Я все еще стоял перед ним на коленях. Слова вдруг застряли у меня в горле, а язык присох к небу.

— Не квакай, старина, — засмеялся он. — Говори как мужчина, хотя ты таковым и не являешься.

Жестокая шутка помогла мне взять себя в руки.

— Действительно, я хотел бы смиренно привлечь внимание моего господина к одному событию, — сказал я. — И оно действительно касается госпожи Лостры. Как я уже сообщал вам, красный цветок месячных вашей дочери расцвел первый раз во время последнего половодья Великой реки. С тех пор ее месячные расцветают с той же силой каждую луну.

Вельможа скорчил гримасу, так как физиология женского организма внушала ему отвращение. Мне это казалось забавным, ведь подобные подробности мужской физиологии вызывали у него глубочайший интерес.

Я торопливо продолжил:

— Госпожа Лостра достигла брачного возраста. Она женщина страстная и любвеобильная. Разумно было бы поскорее подыскать ей мужа.

— Без сомнения. Ты можешь предложить кого-нибудь? — сухо спросил он. Я кивнул.

— Да, один человек действительно добивается ее руки.

— Человек, Таита? Ты, наверное, хотел сказать, еще один человек, не так ли? Я знаю по крайней мере шестерых, включая номарха Асуана и правителя Лота, которые также обращались ко мне с подобными предложениями.

— Я действительно хотел сказать: еще один. Но на этот раз он нравится госпоже Лостре. Если помните, номарха Асуана она обозвала жирной жабой, а правителя Лота — старым сварливым козлом.