За спиной грохнуло так, словно разом ударила сотня молний. Жаркая рука приподняла Драйбена и швырнула через площадь едва не к подножию Золотого храма. "Вот теперь уже точно конец!" — подумал он и все же извернулся переломанным, изувеченным телом, чтобы увидеть что же там происходит?

На месте Священного Дома высился неподвижный столб бездымного огня, не то бившего из земли в сумрачное вечернее небо, не то ударившего с небес, чтобы уничтожить боль и страдание, коим некуда было больше изливаться, дабы не затопили они весь Белый город.

— Не вздумай умирать! — сказала Асверия Драйбену, когда тот разлепил веки и нашел в себе силы удивиться тому, что все еще жив. — Я ношу твоего ребенка и не желаю, чтобы он рос без отца.

— Час от часу не легче, — просипел владетель Рудны и снова впал в беспамятство.

— Ты видел? Вот это и называется "быть настоящим мужчиной"! обличающим тоном произнесла Асверия, заботливо поправляя и без того лежащую как надо подушку.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Рильгон, колдуя над своими хитроумными приспособлениями, коими была облеплена грудь Драйбена.

— Мама частенько говаривала, что главная отличительная черта мужчины это стремление бежать от ответственности.

— Я рад, что к тебе вернулось хорошее расположение духа. Через день-два твой жених будет как новенький. Глядика, уже светает, а ведь я хотел еще заглянуть в Дангару, узнать, как там дела у Даманхура. — Рильгон на мгновение прикрыл свои огромные желтые глазищи.

— Может, не полетишь сегодня в Рудну? — предложила Асверия. — Рингволду наш подвал понравился, почему бы тебе в нем день не отдохнуть?

— А за Даманхура не беспокойся. С ним и Сингон, и Кердин, и Фейран, и Кэрис глаз с него обещал не спускать, — поспешил успокоить каттакана Фарр. Никуда от него теперь Золотой Трон не денется.

— Ты, я вижу, совсем ожил? Чего это тебе не спится? — ворчливо спросил Рильгон, делая вид, что только сейчас заметил вошедшего в комнату Драйбена юношу.

А ну брысь в постель! Думаешь, у меня других дел нету, как болячки ваши врачевать?

— Проснулся вот, а снова заснуть не могу, — виновато понурился атт-Кадир. — Опять мне Аллаан снился. Все чудится, будто это я его не уберег.

— Ты только слезу горючую не пусти, сделай одолжение, — нахмурился каттакан, отчего безбровое лицо его приняло странно-детское выражение. — И не смотри на меня так. Мертвых я воскрешать не умею!

— А Рея ведь воскресил! И Асверия говорит, что Драй-бен ее тоже в пустыне со смертного одра поднял.

— У Рея организм молодой, здоровый. Чуть подлатать было, и всего делов-то. Драйбен же, когда Асверию песчаный клещ укусил, в таком состоянии пребывал, что мог половину материка в пустыню превратить. Но это, знаешь ли, исключительный случай, по заказу такое ни на человека, ни на тальба, ни на каттакана, к счастью, не находит. А старикан этот уж очень износился. И потом… Как бы это тебе сказать… Он ведь хотел жизнью своей Богиню подтолкнуть. Он не зря умер, мне-то со стороны видно было.

— Как это? Неужто Богине жертва была нужна? Да ты что! — взвился Фарр и, почувствовав укол боли в только что вылеченной пояснице, замер в смешной и нелепой позе. — Не может этого быть!