Ангел появляется и пропадает снова. Серость сгущается, грохот дождевых водопадов исчезает, пузырящаяся грязь отражает эхом затихающие ангельские слова:

— Фото дня! Поздравляем!

Гном отворачивается. Снова смотрит на противников. Между ними осталось всего девяносто шагов. Остальные из Четверки поступают так же. Хотя бард и мастер карт с куда большим трудом сумели сохранить бесстрастность лиц и не испортили великую и пафосную безразличность момента. Шагай, шагай армия Тьмы. Нам плевать. Как плевать и на ангелов, парящих в небесах…

Бедный Миф едва не взорвался от обуревающего его возбуждения. Так ведет себя каждый юнец перед битвой — да и не только он. Когда на тебя шагают ряды серых орков с витающим над ними ликом призрачного шамана — адреналин подпрыгнет еще как. У всех.

Между ними семьдесят шагов… всего семьдесят — не будь дождя, Четверку уже бы накрыло градом стрел и смертоносной магии. Но бьющие, подобно небесным водяным копьям, дождевые струи существенно уменьшали расстояние доступной атаки.

Шестьдесят шагов…

Кроу пошел вперед. Медленно, уверенно, широко. Шаг за шагом невысокий коренастый гном приближался к врагам, отдаляясь от прикрывающих спину друзей.

Между гномом и первыми рядами разгоряченных смертоносным зельем воинов всего сорок шагов. Между друзьями и орками — пятьдесят.

Гном вздел к небу молот, ударил нижним краем щита в землю, выбивая брызги грязи.

— Дунгадан! Дун ань!

— Что это он сказал? — хрипящим шепотом спросил Миф.

— Потребовал поединка. До смерти. Вроде бы. Это Кроу в нашей семье ботаник.

Вышедший вперед гном с воздетым молотом требовал у армии орков поединка один на один. Кроу опирался на древний и почти забытый племенами орков обычай. Некоторые орки чтили древнее правило, другие давно превратились в разбойников, жаждущих крови и наживы. В бесплодных горах живется несладко. Какие, к чертям, обычаи ратных поединков, если в животе ничего, кроме тощей и еще дрыгающейся ножки непентеса? Опять же зелье, одурманивающее мозги…

Ответом гному стал дикий яростный вой. Многоголосый вой. Десятки глоток отозвались на столь наглое требование от какого-то стынущего под дождем грязного коротышки, возомнившего о себе столь много, что осмелился встать на пути у армии орков, идущей в атаку!

Если вражеский полководец принимает вызов, то выбирает самого сильного и умелого из своих воинов для такого боя. Но когда полководец пребывает в огненной ярости, вызванной ядовитым зельем…

Из замедляющихся вражеских рядов прыжком вырвался огромный серокожий детина в тяжелых доспехах, с гигантским двуручным мечом в руках и прыжками понесся к наглому гному, раскручивая оружие в воздухе.

Поединок принят… и армия встала… призрачный шаман разинул рот в беззвучном вопле бешенства, закатил глаза, затряс щеками. Его можно было понять — часики отсроченной смерти тикали! Вся армия — бомба с часовым механизмом, причем у каждого из воинов взрыватели установлены на свой отрезок! Даже сейчас, просто стоя и ничего не делая, гихлы, рисефины и некоторые ослабленные ранами орки продолжали падать, как подрубленные деревья, чтобы больше никогда не подняться. Это что же? Верховный шаман зря принял мученическую смерть?