— И сколько ты уже здесь, ученик Кроу? — вопросил Тормунд, принимая чашу от благодарно улыбающегося чумазого игрока.

— Четыре часа. Не спалось. Чего попусту в постели лежать? Решил поработать.

— Хм… сие похвальное стремление.

Поздравляем!

+1 доброжелательности к отношениям с Тормундом Дуквом, мастером-кузнецом, старшим наставником учеников рода Дуквов!

— Нечасто увидишь юного гнома с такими большими устремлениями и усердием, — добавил Тормунд, поглаживая ухоженную бороду. — Если продолжишь, если воля твоя не угаснет — далеко и высоко пойдешь. К самой горной вершине с ее вековыми снегами.

Такое высказывание считалось высокой похвалой и одновременно пожеланием дальнейших успехов. Не то чтобы эти слова редко произносились, но никогда они не адресовались лентяям. Возвысься в мастерстве своем, как горная вершина высится над облаками. Все гномы стремятся к вершине. Гномы-кузнецы — особенно сильно.

На такую похвалу ответить следовало соответственно.

Прижав ладони к груди, Кроу склонился в полупоклоне, опустив голову на грудь.

— Благодарю за такие слова, добрый мастер Тормунд.

— Еще и вежливости учен, — хмыкнул мастер. — Экая диковинка среди нынешнего молодого поколения. Берись-ка за молот, юный ученик Кроу. Я понаблюдаю за твоей ковкой. Что за вещь хочешь ты создать сегодня?

— Два предмета мыслю я создать, мастер, — кашлянул гном. — Железный скрамасакс. И медную укрепленную бычью подкову. Но если времени у вас недостаток…

— Время есть. Ведь прочие ученики еще не явились, — с отчетливым неодобрением в голосе пророкотал Тормунд, усаживаясь на высокую каменную лавку. — Приступай!

И гном приступил.

К чужому инструменту, разложенному на столах, он и не прикоснулся. Взял собственноручно выкованный молот, рядышком положил почерневшие от частого использования кузнечные клещи. Придирчиво оглядел железные и медные слитки, высокими стопками лежащие в стенных нишах, — вот это богатство! Выбрал медный слиток, засунул его в пышущую жаром печь. Следом, поближе к центру, где температура куда выше, положил железный брусок. Отступил, утер лицо, замер в ожидании.

Наблюдающий Тормунд заметил:

— Мы, Дуквы, молимся славному богу Титанору Гремливому. Превыше всего он ценит кузнечное мастерство, усердие в делах, разумную храбрость в бою. Особливо почитает тяжелодоспешных воинов, вооруженных молотами. И палицы сойдут, но молоты Титанору особливо по душе.

— Я много раз слышал о великом боге Титаноре, — ответил Кроу, ничуть не покривив душой. — Он надежный покровитель, могучий и яростный бог. Любому гному великая честь поклоняться такому владыке небесному. Не раз он спускался с небес и вступал в бой в обличье гнома в сверкающих доспехах с раскаленным молотом в руке. Враги разлетались десятками! Погибали сотнями! Таков Титанор Гремливый.

— Усерден, вежлив, знающ, — удивленно прокомментировал Тормунд. — Далеко и высоко пойдешь. Далеко и высоко.

— И снова благодарю, мастер.

— Если продолжишь усердно трудиться, придет время, и сможешь ты посетить храм Титанора, поклониться, испросить покровительства в ремесле и в бою. И он не откажет…