Потом он подумал о вещах гораздо более животрепещущих: месть местью, но что ему предпринять сейчас? Как они поступят с захваченным кораблем? Уведут с собой, чтобы сменить название и использовать? Рискованно. Это для человека несведущего все корабли на одно лицо, а опытный моряк легко опознает знакомое судно и с новым названием, и в новой окраске. Что-то Сварог прежде не слышал о подобных случаях – схожие были, но речь там всегда шла об обычных пиратах. И он никогда не слыхивал, чтобы кто-то натыкался в океане на дрейфующие без команды корабли с выпотрошенными трюмами. Ну да, кончено, элементарная бандитская логика требует потопить ограбленное судно – и пусть потом тщетно ломают головы на суше, пусть умножаются родившиеся за чаркой рома в портовых кабаках легенды, занятные и жуткие, пусть разводят руками многоопытные люди из морского бюро и угодившие в проруху страховщики…
Корабль они, разумеется, пустят на дно в самом скором времени. Опасность утонуть Сварогу не грозит, но что прикажете делать дальше? Не плыть же саженками в сторону Харума или хотя бы до Катайр Крофинда – далековато, мозоли натрешь… Пожалуй, следует нырнуть вместе с кораблем, когда он погрузится, отвязать вон ту шлюпку, чтобы ее вынесло на поверхность. Больше ничего и не придумать в данной ситуации. На обеих рубках виднеется нечто крайне напоминающее перископы, но когда лодки уйдут под воду, никто не станет в них таращиться…
Приняв решение, он успокоился, то и дело поглядывая на облюбованную шлюпку уже по-хозяйски. На боку висит хорошо отточенная сабля, узлы можно будет рассечь в два счета. Шлюпка, как и полагается по морским регламентам, надежно затянута брезентом, там должны быть весла, а если повезет, то и компас. Сварог был не силен в навигаторском искусстве, но странствия по компасу – дело знакомое. Карту континентов помнит и закат с восходом не перепутает. Ага, погрузка окончена, они таскают уже вещи из кают, стервятники долбанные… Убрали лебедки, закрыли люки, втаскивают на лодки сходни, вот уже не осталось никого на палубе, все скрылись в рубках, кроме нескольких. Интересно, почему остались эти четверо обормотов с охапками цилиндрических сосудов, по виду стеклянных, наполненных темной жидкостью?
Первый сосуд со звоном разбился о палубу – и тут же взвилось пламя, высокое, багрово-желтое, яркое. Вспыхнуло дюжины три костров, огонь моментально охватил корабль с носа до кормы и от борта до борта, обе подлодки стремительно погрузились, исчезли с глаз. Сварог остался один-одинешенек – на горящем судне, в бескрайнем океане.
Жар ударил в лицо, пылали мачты и паруса, звонко лопались горящие снасти, горела палуба, огонь охватил все, что выступало над водой, и все до единой шлюпки, в том числе и присмотренную Сварогом, коснулся места, где крепился бушприт. Неведомый зажигательный состав превосходил даже горродельский огонь. Занялась сеть, на которой Сварог стоял, – и он, мельком глянув вниз, увидел, что вода приближается: ну да, они вдобавок наделали дыр в днище для вящей надежности, и корабль начал погружаться в воду. Что не сгорит, то утонет…