Я ждал минут пятнадцать, решил позвонить. Вряд ли она участвовала в переноске тяжестей, без нее хватало «грузчиков». Зелинская не отвечала. Я перезвонил через пять минут – теперь ее телефон был выключен. Я начал волноваться, регулярно каждые десять минут пытался с ней связаться. Время было позднее, но я позвонил Малыгину, чтобы он связался со своими людьми. У Бориса Аркадьевича тоже не вышло. Мы ждали до утра понедельника, почти не спали. Никто на связь не выходил, телефоны заблокированы. Я дал ему совет не пороть горячку и не предпринимать необдуманных действий…

От Василия тоже никаких вестей. Пять человек, отправленных в командировку, просто пропали – именно в тот момент, когда, предположительно, загружали саркофаг в пикап…

– Давайте уточним время, – предложил я.

– Около одиннадцати вечера – плюс-минус. Уже стемнело. Там тот же часовой пояс…

– Как насчет полиции, Сергей Борисович? – вкрадчиво спросил я. – Понимаю, не самое удачное предложение, но ничего лучшего пока не придумали.

– Да бог с вами, – поморщился Якушин. – Полицию привлекать не надо. По крайней мере, до тех пор, пока не появится хоть какая-то ясность.

Я пожалел, что спросил. Мог бы и сам догадаться. Слишком деликатная тема. Государство нужно было информировать СРАЗУ, либо не информировать вовсе. Сергей Борисович допустил ошибку, решив, что принял все меры предосторожности. И теперь переживал, что невольно подставил людей. Он еще надеялся, что все обойдется, люди живы, а причины, по которым они молчат, лежат не в самой печальной плоскости. Он словно прочитал мои мысли, как-то оживился:

– Я пока не склонен предполагать худшее, Никита Андреевич. Что-то произошло – это очевидно. Даже будь проблемы со связью или что-то в этом роде, Анфиса Павловна нашла бы способ со мной связаться. Их могли временно вывести из строя, могли отнять телефоны и изолировать… По крайней мере, я очень на это надеюсь.

– Что, по-вашему, произошло? Только будем реалистами, Сергей Борисович. Саркофаг закрыт – окружающие люди в безопасности. Если снимут крышку, или уронят, разобьют во время переноски… драматические события произойдут не сразу, и ничто не мешает Анфисе Павловне позвонить. Вскрывать без вашей санкции они не будут – это понятно. Даже люди из ЧОП на это не пойдут, они дорожат своей работой и действуют по инструкциям.

– Можно допустить временное помешательство, – подала голос Варвара, – И тогда от драматических события до трагических – один шаг…

– Давайте не будем такое допускать, – поморщился я. – Проклятие мертвого младенца, все такое?

– Конечно, не будем, – отмахнулся от Варвары Сергей Борисович. – Все гораздо прозаичнее. На людей напали. Кто-то следил за ними, позволил вынести саркофаг, возможно, погрузить на машину… Я очень прошу вас, Никита Андреевич, посетить Тагаринский район и без шума выяснить, что произошло и где наши люди. Если при этом прояснится судьба артефакта, тоже неплохо.

Он был прав. Шумные экспедиции, да еще с привлечением силовиков, пользы бы не принесли. Действовать надо тихо. Случиться могло всякое. Молчание командированных еще не означает самого худшего.