— Да ни хрена мы не сделаем, — буркнул Павел. — Ладно, номер запомнили… Сообщим командованию, пусть свяжутся с американцами, может, удастся вернуть его обратно… Давай по тропе, Леха, шевелим булками. Спустимся с восточного склона…

Казалось, все неприятности остались в прошлом. Натруженной рысью оперативники бежали по тропе в обход горы. Тропа превращалась в петляющую змейку, которая непрерывно сужалась. Камни выстреливали из-под ног. На тропе возник завал в половину человеческого роста. Он перекрыл не только тропу, но и часть склона. Что-то мелькнуло впереди над тропой! Фигура воздвиглась над валуном и скрылась. Реакция отменная, и плевать на усталость! Верест толкнул Звягина, и оба упали за каменную баррикаду. Что-то чиркнуло по камню над головой, завыло в воздухе. Дьявол, пуля! Но звука выстрела они не слышали!

— Командир, ты что? — прохрипел Звягин. — Меня чуть не сплющило…

— Зато квиты… — Павел вертелся, высвобождая автомат. — Стреляют по нам, не чуешь?… Ногу убери — чего выставил?

Звягин охнул, стал подтягивать конечность, выставленную на тропу. Пуля щелкнула по камню, и они прижались к завалу, только так могли остаться в «слепой» зоне для стрелка сверху. По тропе им навстречу кто-то перебежал. И внизу покатились камни, там кто-то возился. Там целая команда! А если тот, что наверху, немного поднимется?

— Командир, что за хрень? — Звягин таращился на него мутными глазами.

— Не знаю, Леха, давай разбираться…

Верест сместился вбок. Что-то вроде амбразуры — узкая щель между камнями, в которую не пройдет даже ствол «ТТ», который он сжимал в руке. Пошарил в подсумке, извлек револьвер «наган» образца 1895 года, который хранил на крайний случай. Автомат отложил — только помеха в этом неудобстве. Звягин тоже выискивал позицию, куда-то полз. Пуля сбила камень с завала, и он прокатился по спине Звягина. Стреляли из отечественного оружия. Один из первых серийных «глушителей» в СССР назывался «БраМит», по имени его создателей — братьев Митиных. Громоздкая конструкция, но с задачей справлялась. «Глушитель» можно было накручивать на «наган», на винтовку-трехлинейку. Широкого хождения в Красной армии он не получил, но для спецподразделений был незаменимой штукой.

Павел видел, как из-за камня на тропе высунулся хмурый мужик со знакомой физиономией. Темная ватная безрукавка, серая кепка. В руке пистолет с глушителем. Он сделал знак кому-то слева, справа. Перебежал еще один: тоже в штатском, в пиджаке поверх залатанного свитера. Верест ругнулся про себя. Вот и появились, когда про них забыли, люди на загадочной второй дрезине…

— Вы кто такие, господа хорошие? — спросил он по-немецки. — Может, пора представиться? Вы «пасли» нас в городе, «пасете» за городом… Выяснили все, что хотели?

— Так точно, товарищ капитан, мы все выяснили, — оскалился небритый тип, с которым Павел сталкивался на Линдау и которого видел в трофейной легковушке напротив квартиры Беккеров.

— Вот падла фашистская… — сплюнул Звягин. — Смотри, как по-нашему наблатыкался…

— Падла фашистская? — удивился человек в штатском. — Ты подбирай выражения, контрразведчик хренов… Перед тобой майор Савельев, боевой офицер Красной армии, с 41-го в действующих войсках, прошел весь путь от Москвы до Берлина. Со мной такие же строевые офицеры, кавалеры орденов Славы и Боевого Красного Знамени.