В ночь после разговора с Екатериной и Кириллом Сергеевым ему это не снилось. Выпитые таблетки не оказали никакого воздействия, и впору было задуматься об увеличении дозы. Сегодня Олег минувшие события вспоминал.

Кто бы ни был хозяином «Аметиста», он выбрал удачное местоположение для бизнеса. Небольшой ломбард, еле заметный в череде магазинов и ресторанов вдоль всего первого этажа длинного жилого дома. Простая и манящая схема: сдать все ненужные драгоценности, что случайно остались от давно почившей родни, накупить необходимых вещей, в последний раз поесть в границах нелюбимого города и, придерживая сумку, поспешить к платформе, чтобы навсегда уехать в закат. Покинуть город нетрудно — сложнее не возвращаться. Но «Аметист» привлекал не только отчаявшихся, что меняли старинные кольца и подвески на серый хлеб, билет на поезд или сто миллиграммов героина. Здесь ценили изделия из металла, и это не всегда было золото. Об «Аметисте» ходила нехорошая слава, а первым, кто поведал Олегу о тайных делах ломбарда, был погибший начальник хасавюртского поста. Оружейную точку не могли закрыть; ходили слухи, что с её руки кормился кто-то из регионального УФСБ. Было ли это так, Самойлов не знал, да и не хотел вникать. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что на продаже пока никого не «приняли».

Неприметная деревянная дверь с висящей над ней тёмной вывеской не привлекала излишнего внимания. Напротив, будто сливалась с вечно закрытыми жалюзи за стеклом в монолитную стену, до которой никому не было дела. Два метра вправо — минимаркет, влево — мигрантское кафе. Сновавшие под серым небом люди проходили мимо, не удостаивая «Аметист» и взглядом. Большинству из них было нечего сюда нести. Подошедший к светлой двери Самойлов со спортивной сумкой на плече потянул позолоченную рукоять и ввалился в ломбард. Это было узкое тёмное помещение, будто вытянутый до противоположной стены коридор. Ламинат отдавал громким стуком тяжёлых ботинок, встроенные в потолок лампы отбрасывали бледно-жёлтый свет. Стены декорировали под красное дерево: правая пустовала, вдоль левой тянулись застеклённые прилавки. Под их защитой хранились украшения, медали всех эпох российской истории и раритетное оружие в лице кремниевого пистолета и проржавевшего до неузнаваемости «Нагана». Ломбард отдавал чем-то средним между залом эры барокко и берлогой чёрного копателя из второго «Брата». Эту въевшуюся в бетон старину разбавлял лишь висевший на стене плазменный телевизор, по которому ведущий с «России-24» вещал об опасности «Арабской весны» и стойкости Каддафи. Олегу подумалось, что работать с населением, особенно протестующим, далёкая заграничная власть не умела. Другое дело — Дагестан.

За прилавками со скучающим видом сидел мужчина в белой рубашке и вязаной жилетке. Немного полный, усатый армянин не производил впечатления оружейного барона, но Олег был уверен, что при необходимости тот запросто мог вальнуть какого-нибудь неадекватного клиента из спрятанного под рабочим местом ПМ.

— Добрый день, — сдержанно поприветствовал он. — Хотите что-то сдать или, наоборот, присматриваете?