— Лёха, хватай девку! Будем учить! Солдат, чего стоишь?

Мелкий по приказу сунулся к стене и оттолкнул мать. Девочка панически вопила сквозь слёзы. И только в этот момент, увидев и услышав достаточно, Самойлов твёрдо произнёс:

— Хватит.

Обернувшийся к нему громила получил резкий удар в нос и второй — в челюсть. Прописав «двойку», сержант обхватил быка за шею и потянул к себе, чтобы в следующее мгновение зарядить коленом в промежность. Истекающий кровью рэкетир свалился вслед за собственной жертвой. Оставшийся браток выхватил раскладной нож и, не томя ожиданием, сделал выпад. Однако Самойлов вовремя ушёл в сторону, перехватил вооружённую кисть и беспощадным движением провернул её к предплечью. Нож выпал из руки, а боль сломанных костей и разорванных связок заставила Лёху кричать. Но и этого шанса привлечь внимание посторонних Олег ему не дал. Потянув мелкого за ноздри, второй рукой он нанёс удар по трахее: несильный, но и достаточный, чтобы заткнуть бандита. Схватив за воротник, Самойлов оттолкнул его к подельнику, и споткнувшийся о лежащее тело Лёха повалился вслед за коллегой.

Руки Олега слегка побаливали и покраснели от крови, но эта боль не стоила ничего по сравнению с тем, что он предотвратил. Спустя секунду восторжествовавшее чувство справедливости сменилось тревогой. Та жестокость, с которой он избил рэкетиров, появилась не сегодня — она впитывалась на Кавказе последние пять лет. Проникала взамен потерянного пота и крови. Ведь можно было не ломать тому уроду руку, но он сделал это осознанно. Не просто остановил — покарал. И поступил правильно. Олег присел перед лежащим громилой. Поначалу тот пытался встать, но приближение сержанта заставило его остановиться.

— Расклад такой, — отчётливо проговорил Самойлов: — Сейчас вы валите отсюда и больше не возвращаетесь: ни сами, ни с кем-то ещё. На Кавказе мы охотились за теми, кто резал людям головы. Вы мне проблем не составите. А вашему Грызе передайте, чтобы больше сюда не лез. — Олег достал из кармана старый бумажник, выудил стодолларовую купюру и запихал её бандиту под воротник. — Вот, отдай ему, он в курсе.

И только после этого победитель отошёл в сторону. Бугай с трудом поднялся и помог встать Лёхе. Заливая пол кровью из носа, он закинул на себя руку подельника и те вместе двинулись к выходу. Перед тем, как покинуть склад, громила напоследок бросил:

— У тебя большие неприятности, козёл.

— Знаю, — тихо ответил Самойлов.

Олег посмотрел на семью. Они до сих пор были испуганы, но, по крайней мере, немного успокоились. Мать опасливо поглядывала на чужака, держа дочурку в нерушимых объятиях. Совсем как мать Зулайхон прикрывала её десятилетнюю сестрёнку.

— Ты гэрой, — со вздохом произнёс отец-торговец. — Спасыбо.

— Это не ваш город и вы не на своей земле.

— Но мы нэ мэшаем. Не грабым. Это вы пришлы забрать всё, что было. Нэт, даже этого нэ было. — Торговец снова вздохнул.

Олег нащупал в кармане визитную карточку.

— Возьми. Позвонишь по номеру, расскажешь, кто приходил и зачем. Про угрозы жене и дочери. Пусть снимут побои. И да, нож не трогай, на нём отпечатки.