— Крепкий попался демон! — широко, радостно улыбнулся инквизитор, и рука его потянулась за любимой плетью. Рукоять обтянута кожей морского гада и не скользит, а круглые ремешки делали по специальному заказу, и тоже из кожи морского гада. А если на ремешки повесить груз — гирьку, например, или гирьки — плеть превращается в смертельное оружие, способное убить человека одним умелым ударом.

Девушка все еще лежала на столе, глядя в потолок безумными глазами, из нее вытекало семя, и смешанное с кровью розовой лужицей собиралось на полу. Инквизитор поморщился — отвратительно! И сам грязный, и девка грязная, и кабинет испачкан! А позовешь кого-нибудь убрать — сразу же поймет, чем он сейчас занимался. Слухи пойдут! Дойдет до Главы Ордена — ему это не понравится. Чистоплюй!

Инквизитор размахнулся и ударил плетью между ног девушки так, что она все-таки почувствовала боль сквозь свою завесу безумия, завопила, забилась — и продолжил хлестать — наотмашь, сопя и пуская изо рта слюни. И неизвестно, кто тут был безумнее — девушка, впавшая в ступор после страха и глумления, или этот взрослый, вроде бы разумный мужчина, осатаневший от вожделения и безнаказанности. Инквизитор знал, что его вожделение, его желание причинять боль суть демонское наваждение, избавиться от него можно только одним способом — уничтожить носителя демона. Или изгнать из него темную силу, что было практически невозможно. Человек должен был превратиться в бесформенный кровавый кусок мяса, прежде чем демон соизволит его покинуть. Но это равносильно смерти. В таком состоянии человек жить уже не может.

— Хватит! — услышал инквизитор, и ему в спину подул ветерок. Мелькнула мысль: «Откуда здесь сквозняк?! Окна закрыты! Дверь закрыта!»

А потом инквизитор увидел блестящую сталь, вылезшую у него из груди примерно на пять вершков. Острый узкий кусок стали будто истекал кровью, и она капала на пол, смешиваясь с кровью изнасилованной девушки. Тело инквизитора охватила слабость, в ушах зазвенело, и плеть сама собой выскользнула из руки. А потом он упал, разбрызгивая щекой натекшую из девушки лужицу. И умер.

***

Я вытер меч о камзол убитого, вложил клинок в ножны. Волна, прошедшая через меня после того, как Лед пожрал его душу, имела какой-то противный, сладковатый привкус падали. Вроде как я съел стаканчик мороженого сидя рядом с разлагающимся трупом. Мерзко. Вот же черная душонка! Вот кто настоящий черный!

Посмотрел на девушку — она лежала на столе, непристойно раскинув ноги, исхлестанная до такого состояния, после которого если человек и выживет, прежним он никогда не будет. Шрамы останутся не только на теле, но и на душе.

Если только ей не займется хороший врач-колдун. А я хороший врач-колдун. И просто обязан спасти эту красоту. Да, красоту — даже сейчас девушка была очень красива. Стройная спортивная фигура без лишнего жира и отвисающих складок кожи, и самое главное лицо — девушка была очень похожа на ту, которую я отправил вместе со Скарлой, опасаясь за их жизнь. И за свою тоже.

Я вздохнул. Работа предстояла большая, и противная. Во-первых, надо будет убрать отсюда труп. А это значит — вымазаться в крови и его выделениях. А потом оттащить труп до реки — где и накормить его плотью речных рыбок-пираний. Собственно это никакие не пираньи, мир другой, не Земля — но какая разница? Я их так зову, этого достаточно.