29- Вы пунктуальны? Если да, то как относитесь к тем, кто опаздывает?

Мне кажется, я человек точный. Но однажды произошла «осечка». Ушел из театра и не обратил внимания на изменение в расписании. Объявили «Общественное мнение», а я уехал на дачу. Телефона там нет. Вечером прибегает наш сосед, режиссер И.Е. Хейфиц, спрашивает: «Что у вас случилось?» «Все хорошо», — говорю я, ни о чем не подозревая. Спектакль отменили, перед зрителями извинились — ведь у ГА, как правило, всегда один состав — заменить некем. Мне простили именно потому, что это была случайность.

30. Как Вы думаете, напишете ли когда-нибудь книгу? Об этом рано еще говорить.

31. Какой город больше всего любите?

Люблю Лондон и Комарове В Комарово — моя дача, точнее, не моя — государственная.

32. Какую бы ошибку в первую очередь хотели исправить, родись Вы заново?

Выучил бы не один, а два языка. Но один из них — русский!!

33- Если можно, подытожьте: зачем артист выходит на сцену?

На этот вопрос трудно ответить. Может быть, ближе к пенсии...

В Ленинград приехал на гастроли Большой театр. И вот ГА. направляется на оперу «Семен Котко», поставленную его другом и однокурсником по ГИТИСу Покровским. Ему это сделать непросто, но высиживает он героически до конца, а после спектакля звонит Покровскому в гостиницу. Приглашает к себе на обед. Друзья давно не виделись, и оба рады встрече. ГА. потом рассказывал, что на их курсе старостой был Покровский и всегда «покрывал» Товстоногова. Под конец обеда, когда они мило по-вспоминали молодость, догадливый Покровский спросил напрямую: «Гога, кого-то нужно в Большой устроить?» — «Нет, Борис, в Большой не нужно. К тебе в Камерный!» — «И кого же?» — «Сына Олега Борисова. Замечательный мальчик, бредит камерной оперой...» Такой якобы диалог.

Юра действительно бредил подвалом на Соколе. Сколько я ни призывал его хорошенько взвесить: раз уж Товстоногов помог, то, может, лучше сразу в Большой? «Нет, лучше в Камерный, там я смогу заниматься профессией!» — ответил сын. Он побежал к ГА поблагодарить за заботу («Рад был помочь, вы мне очень симпатичны!» — последовал ответ) и уехал в Москву. Там выяснилось, что в театре на Соколе нет мест («единиц» — так правильно говорить), но можно рассчитывать на дипломный спектакль. Юру предупредили, что «дед» любит вмешиваться, править, что вообще у них с ГА. много общего, — но выбор был сделан!

С тех пор прошел год. Юра в театре пообтесался, однако с Покровским все время в споре. Долго его убеждал в необходимости поставить «Бедную Лизу». Саша Боровский сделал красивый макет, в котором есть две лодки. «Они в наше бомбоубежище не влезут, и не надейтесь!» — кричал на них Б.А й макет не принял. Тем не менее Юра с Сашей ночью (а была зима!) отправились в Парк Горького, дали сторожу трешну и проникли на склад лодок. Выкопали из-под снега, наняли машину, погрузили. Утром Покровский пришел в театр и увидел, что прохода нет — все перегорожено лодками, веслами. К тому же вонь от них — как от общественного сортира. Отдать ему должное, Юрин шеф оценил эту настырность и распорядился оставить... одну лодку.