— Привидение, — вместо ответа коротко напомнила Полина. — Вы можете пропустить самое интересное.

Никифоров молча повернулся, достал из ящика стола мощный фонарь и первым вышел из дому.

— Где конкретно вы его видели? — спросил он, легко перепрыгивая через незначительные препятствия. — С другой стороны дома?

— Да-да, в том саду, что отделяет наш участок от следующего.

— Там высокие деревья, — заметил Никифоров. — Сосны в том числе. Может быть, на ветке сидела большая птица?

— Оно было гораздо больше, чем птица, — не согласилась Полина.

— Насколько больше?

— Оно такое, как вы. Только намного толще.

— Отлично! — саркастически пробормотал Никифоров. — Метр девяносто рост и килограммов сто двадцать вес. Если оно на меня навалится, вряд ли я выйду победителем из схватки.

Они обогнули дом и вышли в сад, разделенный низким забором на две равные части. Никифоров включил фонарь и поводил лучом туда-сюда.

— Привидение находилось на вашей половине сада?

— Не знаю, — шепотом ответила Полина. — Оно летало по воздуху.

— Ну, как бы то ни было, теперь его тут нет, и я иду спать. Если вы не возражаете.

Полина возражала.

— А если оно залетело ко мне в спальню? — вскрикнула она и схватила его цепкими пальцами за рукав футболки. Никифоров поглядел на нее с подозрением. Не хочет ли она затащить его в постель прямо сейчас? Сначала скажет — зайдите вы первый, потом — обнимите меня, мне страшно, после — полежите рядышком…

— Когда я побежала за помощью, наверху что-то упало!

— Побежала за помощью, — пробормотал Никифоров. — Вот оно что. А куда делась ваша подруга?

— Кузина, — поправила Полина, выбивая зубами «Ча-ча-ча». — Люда. Это ее дом, ее и мужа.

— Вашего? — тотчас спросил Никифоров.

— Почему моего? — нахмурилась Полина. — Как вы себе это представляете? Мой муж и моя кузина вместе купили дом?

— Мало ли! — пожал тот плечами, досадуя, что вопрос сорвался у него с языка.

— У меня нет мужа, — добавила Полина.

— Я почему-то так и подумал, — соврал Никифоров.

Сначала-то он был уверен, что у нее обязательно должен быть муж. Впрочем, она ведь говорила что-то по поводу того, что копит деньги на пижаму. Одно другому явно противоречит. Даже самый задрипанный муж способен купить жене что-нибудь более достойное, чем приютский гарнитур.

На самом деле Полина была одинокой и бедной, словно церковная мышь. Последние пять лет она работала в подмосковном доме престарелых «девушкой на все руки» и одновременно училась на заочном отделении педагогического института. Она исступленно мечтала о том времени, когда получит диплом и будет вести уроки в школе, и получать свою маленькую, но очень престижную — учительскую! — зарплату.

Недавно ни с того ни с сего ей позвонила тетя Муся, о самом существовании которой Полина успела забыть. Муся была не родная тетя, а троюродная или даже четвероюродная, и, с тех пор как похоронили маму, не давала о себе знать. Она сообщила, что умер один из Полининых прадедушек, что на его похороны съедутся все родственники, и она тоже должна явиться. Тетя так и сказала: «должна явиться», как будто Полина была новобранцем и ее вызывают принимать присягу. Полина в глаза не видела ни одного своего родственника. Раздираемая любопытством, она отправилась проводить в последний путь прадедушку и там же, на похоронах, встретилась со своей кузиной Людой Анохиной, с которой не виделась с детства. Люда и ее муж Максим, оба врачи, работали в большой подмосковной клинике.