В растерянности он встал и начал оглядывать окрестности с вершины треклятого курганчика, (чтоб его!), временами привставая на носочки и тщетно всматриваясь вдаль. Пытался определиться, понять, что с ним случилось. Дополнительный тревожный фактор, вносило то, что джипиэска, не смотря на недавнюю смену батарейки, связь со спутником установить не могла. И оба мобильника, в унисон, сигнализировали об утере связи. Чтоб не разрядились, отключил их на хрен.
«Чёрт, чёрт, хотел же купить «Самсунг» с джипиэской!» — расстроился Аркадий. Об его способности соображать, свидетельствовала эта бредовая мысль. Если уж отказали его «Сони-Эриксоны» и специализированная Джипиэска, то вероятность срабатывания «Самсунга», выглядела… маловероятной.
Пытаясь сообразить: — «Что же, чёрт побери, случилось?!» — он потоптался на вершине «своего» кургана, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в окрестностях. Не преуспев, совсем растерянный, сел на сумку с товаром и стал старательно, но совершенно безуспешно, приводить в порядок свои мысли. Не было в его голове ничего, что, пусть с натяжкой, можно было бы назвать мыслями. Сплошной сумбур и бардак. Ну, вылитая Верховная рада в первый день распределения важных постов. Хорошо, полушария друг с другом физически выяснять отношения не начали. Драка внутри черепной коробки, определённо, была бы фатальным перебором.
Бог его знает, через какое время, один из обрывков мыслей был успешно отловлен и признан «Мыслёй удачной».
«У меня же в сумке цейсовский бинокль!» — вопреки совершенно определённому заказу, Аркадий и патронов в сумку двойную норму положил и бинокль, в прекрасном состоянии, кстати, прихватил. Вообще-то, не трудно было прикинуть… что-то к чему-то, зачем ТАКОМУ человеку старое оружие. И от этих прикидок у Аркадия сразу портилось настроение, уж очень был велик шанс, стать нежелательным свидетелем. И назад уже поздно сдавать. Но он пессимистические мысли гнал прочь, надеясь на извечное русское авось. Может, пронесёт? Не в смысле расстройства желудка. Для самоуспокоения и лишний, не заказанный товар прихватил. Вдруг, за дополнительную плату, возьмут и их? Вот и пригодились. Пусть не для продажи.
Трясущимися руками, гоня нехорошую, вполне целостную, мысль о переносе во времени, альтернативки любил и читал очень охотно, достал бинокль и начал осматривать окрестности уже в бинокль. Прекрасное и надёжное изделие немецких мастеров (сколько лет в земле пролежал, а видимость, как через новенький!), рассмотреть что-нибудь более интересное, чем редкие курганы на ровной как стол степи, не помогло. Но, соображал уже настолько, чтоб заметить, место, вроде бы, по рельефу, походило на то, в котором он получил привет из прошлого. Разве что, курганов и курганчиков стало явно больше. Что не удивительно, степь-то, нераспаханная.
«Курганичиков больше, а местность, вроде та же. Вот бы покопаться в них, столько можно… — тут он вспомнил, каким образом сюда попал и от души приложил себя ладонью по лбу. — Чёрт! Сильна же жаба, воистину, именно она — символ национального характера. Докопался же уже, так нет… Курганы теперь, пусть другие копают, я с этим завязал окончательно, а то, провалишься в юрский период, налаживай там отношения с динозаврами…» — зарёкся он, вопреки известной поговорке, не рекомендующей это делать.