На обратном пути в город разговор наш часто прерывался. Мы не в состоянии были понимать друг друга; идя рядом с этим прелестным ребенком с его мягким голосом и чудным лицом, я все-таки не мог подавить в себе впечатления, что я направляюсь к месту казни со своим палачом.
XXVIII
Среди ночи, или тех часов, которые посвящены отдыху у Вриль-я, в то время, как я только что стал забываться во сне, меня разбудило прикосновение чьей-то руки к моему плечу; я проснулся, и увидел Зи, стоявшую около моей кровати.
— Тише, — прошептала она, — никто не должен слышать нас. Неужели ты думаешь, что я перестала заботиться о твоей безопасности, потому что ты не отвечал на мою любовь? Я видела Таэ. Он не имел успеха у своего отца, который ранее (как всегда он делает в затруднительных случаях) совещался с тремя членами ученой коллегии и, по их совету, приговорил тебя к смерти с наступлением дня. Я спасу тебя. Вставай и одевайся.
Она указала на стол около кровати, где лежало то платье, которое было на мне при спуске в подземный мир, и которое я потом заменил более живописным костюмом Вриль-я. Пока я одевался, полный невыразимого удивления, она стояла на балконе. Когда я присоединился к ней, она взяла меня за руку и сказала тихим голосом:
— Видишь, как благодаря искусству Вриль-я, сияет обитаемый ими мир. Завтра он будет полон одного мрака для меня.
Потом, не дожидаясь моего ответа, она повела меня из моей комнаты в коридор, откуда мы спустились в выходной зал. Мы шли по опустелым улицам и скоро достигли той большой дороги, которая извивалась у подножия гор. Здесь, где не существует ни дня, ни ночи, эти тихие часы полны особой торжественности: в этом громадном пространстве, освещенном искусством человека, не было заметно малейшего признака человеческой жизни. Как ни тихо ступали мы, звук наших шагов неприятно поражал мой слух: он был дисгармонией с окружающей нас тишиной. Я решил в своем уме, что Зи хочет содействовать к моему возвращению на поверхность земли, и что мы идем к тому месту, откуда я к ним спускался. Молчание ее действовало заразительно и на меня. В полной тишине мы подошли к месту бывшей расщелины в скале. Она была возобновлена, хотя уже представляла теперь другой вид; в громадном каменном своде, под которым я недавно стоял с Таэ, было пробито новое отверстие, обугленные бока которого местами еще дымились и сверкали искрами. Но зрению моему была доступна только небольшая часть этой громадной, зиявшей мраком, пустоты, и я не мог себе представить, каким способом я могу совершить этот ужасный подъем.
Зи угадала мои мысли.
— Не бойся, — сказала она с тихой улыбкой, — твое возвращение обеспечено. С самого наступления тихих часов, когда все погрузилось в сон, я начала эту работу: будь уверен, что я не оставила ее, пока не был открыт тебе свободный путь в верхний мир. Я еще пробуду с тобой несколько времени. Мы не расстанемся, пока ты не скажешь: «иди, ты мне не нужна более».
Я был тронут до глубины сердца этими словами.
— О! Если бы мы были с тобой одного племени, — воскликнул я, — никогда не сказал бы я: «ты мне не нужна более!»