В том месте, где было полотенце, она нащупала огромную шишку. Здорово же она обо что-то приложилась. Голова болела, но совсем чуть-чуть. И тошнило ее не от боли, а от глубины осознания того, что сегодня произошло. Осколки в мозгу снова стали единым целым, и она отчетливо поняла, что катастрофа была неминуема, что случилось то, что должно было произойти.

— Очнулась?

От этого голоса, донесшегося из глубины комнаты, Шер вздрогнула, а потом вся сжалась. Ей хотелось исчезнуть или стать невидимой, но она должна испить чашу унижения до дна.

Отвечать не имело смысла. Что могла она сказать, что и так не было бы очевидным?

— Как ты себя чувствуешь? — Слава приблизился к кровати и опустился на самый край, подальше от нее, словно боялся испачкаться.

— Нормально, — голос прозвучал хрипло. Губы пересохли и потрескались. — Ужасно хочу пить.

Он вышел на несколько минут и вернулся со стаканом воды. Пока пила прохладную жидкость мелкими глотками, думала, как поскорее отсюда убраться. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома, подумать обо всем как следует и принять какое-нибудь решение. Но она знала, что уйти ей не позволят.

— Значит, ты и есть та самая Шер, о которой мечтают половина мужчин города?

Слава говорил спокойно, даже равнодушно. Но слова его хлестали ее по щекам, заставляя дрожать всем телом. Она зябко куталась в плед, которым была укрыта, и вжималась в угол, все еще страстно желая исчезнуть.

— Вот какую тайну ты так старательно оберегала? Ты — путана, ночная бабочка, что кружит голову мужикам, заставляя мечтать о себе. Ты — невидимка, которую невозможно увидеть или разыскать днем. Ты — двуличная лживая тварь.

Он уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Она физически ощущала, насколько ему сейчас плохо, страдала вместе с ним, но ничего не могла сделать

— Что молчишь? — повернулся он к ней. — Скажи хоть что-нибудь, попытайся оправдаться…

— Зачем? — заставила она выговорить себя. — Это ничего не изменит.

— Ну должен же я знать, за что ты так со мной поступила?

— Я не хотела этого.

— Чего именно ты не хотела? — придвинулся он к ней. — Я даже не знаю, как тебя теперь называть? Кто ты — Шер или Шура? Ты не хотела, чтобы я узнавал о твоем втором лице? Но все тайное рано или поздно становится явным. Или ты не хотела быть со мной? Тогда зачем ты согласилась, когда я тебе это предложил?

Что она могла на это ответить? Что любит его так сильно, как не любила еще никого? Что в тот момент, когда соглашалась стать его девушкой, не думала больше ни о чем? Что ни разу в жизни ей еще не было так хорошо с мужчиной, даже тогда, когда игра строилась по ее правилам? Он не поверит ни единому ее слову, потому что уже сделал выводы. Да и оправдываться она не станет, потому что не чувствует себя преступницей.

— Кто ты сейчас? — тихо спросил он.

— Шер, — не задумываясь ответила она. — Ночью я всегда Шер.

Хоть тут она могла сказать ему правду. Это началось уже давно, и противостоять этому у нее не было ни малейшей возможности. Несмотря на все его обвинения, она не чувствовала себя виноватой. Может быть совсем чуть-чуть, потому что скрыла от него правду, но не из-за того, кем она являлась.