— Нет, ну какие сволочи, вы только подумайте! Мешала кому-нибудь машина, выезд загораживала? Нет, непременно нужно найти дворника этого дома и спросить по всей строгости. Обязан присматривать…
— Вот только не надо так аффектированно, Вадим Петрович, — с изрядной долей усталости в голосе сказал Чекменев. — Что же это у вас за сотрудники? Уж слишком грубо…
— Вы что, Игорь Викторович, действительно подумали, что я или мои «сотрудники» способны на столь дурацкие и бессмысленные поступки? Не ожидал от вас. Просто удивительным образом совпало. Мерзавцев вокруг таких кабаков вертится чертова уйма. Пора, пора московской полиции приступить к наведению порядка. А уж что вам мой тон не понравился, так тут каюсь. Увидел эту непереносимую по всем канонам картинку и не сдержался. Надо же — такому человеку и колеса уличная шпана порезала…
Я ведь тоже в большом нервном напряжении весь день пребывал, ну и понесло, еще раз простите… И все равно, хотел вот промолчать, а сдержаться не могу. Очень уж наглядный пример. Случайный, дурацкий эксцесс, а первая ваша мысль — моя это в ваш адрес пакость. При том что затеянное нами дело и эти жалкие покрышки уж настолько несопоставимы… Ну точно как гири на фоне Остаповой папки…
Последней фразы Чекменев не понял, однако с общей постановкой Ляхова согласился. Ведь и в самом деле…
— А пока позвольте откланяться, — сказал Вадим, — Спешу, а вам лучше всего из своего гаража механика вызвать. Не будете же сами посреди улицы колеса менять? Генералу непристойно. До завтра все обдумайте, и встретимся. Надеюсь, уже в новом качестве…
Ляхов козырнул и через несколько секунд его не стало видно в уличном потоке.
Чекменев так и поступил. Вызвал из гаража подмогу, а сам перешел на другую сторону улицы, сел за столик под полотняным зонтом, спросил чашечку кофе. Сменный шофер с механиком подъедут в пределах десяти минут. Что ж, как раз время не спеша поразмыслить, любуясь заодно вечерним потоком публики, бесцельно фланирующей, спешащей в театры и кафешантаны, мужчинами, мечтающими встретить именно сегодня «девушку своей мечты», и женщинами, именно на эту роль и претендующими. Не так уж часто Чекменеву приходилось наблюдать жизнь «просто так». И ее спокойная, счастливая в основном размеренность настроила его на безыдейное согласие с Ляховым.
Если, отпив глоток коньяка, поверить, что именно этому угрожает неведомый враг, так рука сама потянется к кобуре или к трубке телефона. Кому какое оружие ближе.
Но при всем естественном человеческом порыве Чекменев не мог отстроиться и от профессиональной волны.
Что же его так задело совсем недавно в разговоре с Вадимом? Отнюдь не основное содержание, тут хочешь верь, хочешь не верь, но по сути все ясно. И не факт его загадочного (и по цели, и по исполнению) побега из-под стражи. Сделано это, скорее всего, чтобы продемонстрировать его новые способности и возможности.
Тут загадка, так сказать, рабочего плана, техническая, рано или поздно разберемся. А внимание его привлекла некая несообразность, вроде как Ляхов сказал нечто такое, чего сказать не мог и не должен. Но что? Вспоминай, Игорь Викторович, вспоминай…