Шульгин, уловив провисание сюжета, кивнул стоящему у пустого дверного проема роботу. Тот сдвинул автомат за спину, отщелкнул пряжку полевой сумки, протянул Александру очередную фляжку.

— Ну, победители, проигравшие, за вечный мир или за перемирие?

И первым подал посудину Лихареву.

Тот, не чинясь, глотнул. И так далее по кругу.

Даже Дайяна приложилась, хоть совсем не гармонировал этот солдатский жест с ее одеянием и внешностью.

— Так на чем мы договорились? — спросила она, закурив свой любимый «Ротманс», запасы которого у нее, очевидно, были неисчерпаемы. В тридцать восьмом, как помнила Сильвия, «хозяйка» курила именно его. Судя по лицу и тону агррианки, она вообразила, будто все худшее позади, дальше пойдет цивилизованный разговор «на равных».

— На чем, на чем? — допил, что осталось, Шульгин. — Наворотили вы столько, что по нормальным законам на высшую меру тянет. Однако, поскольку мы все в той или иной мере не совсем нормальные, те законы не про нас. Обезвредить же вас в любом случае необходимо. Для собственного спокойствия. Базу вашу мы, разумеется, взорвем. Как ставку Гитлера «Вольфшанце». Всю пригодную для агрессии аппаратуру изымем. Воспитанников не тронем. Будут вам помощники в предстоящей жизни. Трудной, но честной. Устроите сельскохозяйственную коммуну имени Антона Макаренко. Необходимую литературу и инвентарь мы вам подвезем…

Землицу пахать станете, с квангами подружитесь… Из «детей», пожалуй, кое-кого мы с собой заберем. Нам надежные кадры тоже нужны. Вон, Ира с Сильвией пионервожатыми будут…

— То есть — хотите нас здесь бросить? — Лихарев изменился в лице, и голос дрогнул. Представил себе перспективу.

— Именно, — согласно кивнул Новиков. — Вполне нормальная практика, бунтовщиков и пиратов на необитаемый остров высаживать. Но вы не расстраивайтесь, мы вас иногда навещать будем, наблюдать за процессом перевоспитания. Айртона из «Таинственного острова» помните? В итоге стал вполне полезным членом общества…

Андрей не был уверен, что известные ему принципы физиогномики применимы к будущей колонистке Таорэры. Не знал достоверно и того, человек она, подобно Ирине и Сильвии, или все же природная аггрианка, по ситуации надевающая на себя нужную личину. Но надменно-красивое лицо ее сейчас демонстрировало тщательно скрываемую внутреннюю борьбу. Изобразить ли смирение перед участью, дать волю переполняющему бешенству, не задумываясь о последствиях, или продолжить уже начатую игру в невозмутимого, продолжающего считать себя равным победителям партнера? Другим это, пожалуй, было незаметно, Новиков же просчитывал (или ощущал интуитивно) весь спектр ее прикрытых ментальными блоками эмоций почти без усилий.

Наконец она сделала выбор.

— А может быть, иначе сделаем? — сказала вдруг Дайяна, поднимаясь с кушетки. Одернула шикарную одежду, посмотрела на своих победителей. Но не сказать, чтобы она выглядела проигравшей. — Зачем нас здесь бросать? Жестоко это, а главное — вам никакой пользы…

Прошла мимо всех, развернулась и села рядом с Ириной.

— Тебе с ними хорошо, девочка?