Я начал закипать. Джею было пятьдесят восемь лет, всего лишь пять футов и семь дюймов роста. Он отрастил небольшое пузцо и был таким же кротким, как и все, кого я знал.

— Помощь нужна? — спросил я.

Он кивнул.

— Насчет этого дела, с бумагами. Если все получится, ты сможешь потом отписать мне магазин обратно. Если со мной что-то случится, ты сможешь сделать так, чтобы магазин достался Энн. Посмотри на меня. Разве я похож на человека, который сам может справиться с этой неразберихой. Черт, в моем состоянии я вряд ли смогу продать пару брюк. Что бы не случилось, получишь чек по почте.

— Брось, Джей. Не надо мне денег. И что ты хочешь сказать — если с тобой что-то случиться?

— Сам знаешь. Всякое может быть.

— Ничего не случится. Думаю, сделку мы провернем. Я буду новым хозяином для этих крутых ребят и смогу им это доказать. Я с ними разберусь, и как только все успокоится, ты вернешься. Согласен?

Он кивнул.

— Если ты за это возьмешься.

— Конечно, возьмусь, если ты уверен, что это тебя устраивает.

— Уверен. Кроме того, я действительно хочу продать магазин. Смогу тогда немного отдохнуть. Давно уже об этом думал.

До сих пор весь разговор казался мне каким-то ненормальным, но я подыгрывал.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Эти ребята, покупатели, вернутся сегодня вечером в пять. Хочешь встретиться с ними — как новый хозяин?

— Приду. А что с этими бумагами? Надо что-нибудь заполнить, чтобы все выглядело законно?

Он покачал головой.

— Все может быть законно. Вчера я проконсультировался с адвокатами и выяснил, что за семь дней до продажи я должен дать объявление о намечаемой сделке в одной из газет графства. Однако неделю назад я даже не помышлял об этом и решился на этот шаг только вчера вечером. Правда, на данный момент у меня нет кредиторов, все выплачено. И я еще не поставил даты на купчей, поэтому подписывай и делу конец. Здесь же у тебя в конторе. — Он улыбнулся. — Давай доллар, Марк. За один доллар покупаешь дело стоимостью четверть миллиона.

Я выдавил из себя улыбку, он взглянул на меня и громко расхохотался. Несколько секунд мы сидели, глядя друг на друга и хохотали, потом он повернул голову, посмотрел на попугая, которого я не видел, перестал смеяться и ласково сказал:

— Ах ты, сукин сын.

Еще через пять минут дело было сделано, сделка заключена. Мы еще посидели и поболтали. Джей спросил меня, пристрелил ли я кого-нибудь в последнее время. Я рассказал и он с усилием глотнул.

Я был у Джея дома всего несколько раз. Обычно встречался с ним за стаканчиком в каком-нибудь баре в центре города, и поэтому задал ему вопрос о его семье. Он был вдовцом, жена умерла при родах. Энн, дочери Джея, сейчас, наверное, около двадцати. Ее никогда не было дома, когда я заходил к Джею, и все, что осталось у меня в памяти — это костлявый десяти- или одиннадцатилетний ребенок, от которого я всегда страдал и который как-то, ради забавы, нанес мне сильный удар по голени.

Чуть более двух лет назад Джей снова женился, и где-то год назад я однажды мельком видел его жену. Я размышлял над этой встречей и во рту у меня внезапно пересохло. Я начал вспоминать; совсем немного, но вполне достаточно.