Дело в том, что Михаил Михайлович Карасик был умен, дальновиден, как всякий бизнесмен, деньги считал, но на дело не скупился.

Акционерное общество, которое он возглавлял, торговало аккуратно нарезанной бумагой, называемой акциями, и отличалось от пресловутого “МММ” скромностью как в количестве вовлеченных в сферу простаков, так и в рекламе. У Карасика в отличие от знаменитого Мавроди было чувство меры и вкус.

Сразу после Нового года приятель Карасика, директор коммерческого банка Белоус Олег Данилович, поддержавший создание АО по продаже этой бумаги за советские рубли, сказал:

– Все, Миша, закрывай лавочку или, как говаривали наши предки, воры обыкновенные, хватай мешки, вокзал отходит. Оплати бумаги по сегодняшнему курсу, расплатись, с кем необходимо, и сворачиваем скатерть-самобранку. Известно: бесплатный сыр только в мышеловке.

– Хорошо, договорились, – мягко ответил Карасик, – только растянем оплату твоих друзей месяцев на шесть-семь, равными долями. Ты еще и в наваре будешь: людишки денежки поднесут, цена поднимется.

– Нет, мне нужны наличные, рассчитаемся в январе.

– Я посоветуюсь с правлением, – ответил Карасик, отлично понимая, что ни с кем советоваться не будет. Если оплатить “акции” в один прием, АО останется без наличных денег, что повлечет за собой обвал и смерть.

Тогда Карасик отыскал Якова Исилина, а тот в свою очередь нашел Бориса Галея.

В дальнейшем жизнь шла своим ходом. Белоус торопил, Карасику пришлось подтолкнуть Исилина, который связи с Галеем не имел и на скорую руку нанял афганца-наркомана.

Карасик дал скромную, но изящную рекламу, акции АО прыгнули вверх. Когда Белоуса застрелили, то никому в финансовом мире и в голову не пришло связывать убийство банкира с АО, пусть торгующим бумагой, обреченным, но на сегодняшний день процветающим.

Хотя все и закончилось так, как было задумано, Михаил Михайлович Карасик чувствовал себя отвратительно. Как он, такой аккуратный и многоопытный, мог довериться краснобаю и болтуну Яшке Исилину, он и сам не смог бы объяснить. Он единственный знал о столь прискорбном факте и потому удивлялся в одиночестве.

Конечно, оправдать можно все: тут и вероломство Белоуса, и безысходность, и абсолютное незнание людей, которые умеют стрелять, даже драться. Яшка Исилин стал не ахиллесовой пятой, а повседневным, постоянно преследующим кошмаром молодого процветающего миллиардера.

Когда Яшка, назначив встречу в условленном месте, явился к накрытому столу бледный и дрожащий, провел пальцем по горлу и слово в слово изложил свою “одиссею”, то умный Карасик, натурально, схватился за голову, однако, расспросив подручного о Галее, его биографии, брате, увидел не петлю, которую изображал Яшка, а свет в конце туннеля. Почему-то финансист сразу представил себе Галея, собранного, молчаливого, спокойного, понял его суть, что никаких “авторитетов” и воров нет, есть убийца-профессионал, какой и нужен.

Карасик положил перед Яшкой бумажную салфетку, ручку и сказал:

– Напиши мне фамилию, имя, отчество, адрес, телефон Галея – интересно все-таки, кому такие деньги платишь, – и мы с тобой расстанемся. Я тебе ничего не должен?