– Порт-Шепстон, говоришь? – хмыкнул Гельмут. – Он, конечно, близко, да только туда английские корабли заходят хорошо если раза три в год, а на складах нет ничего, кроме паршивого угля. Есть у меня мысль насчет цели получше, но тут надо сначала поговорить со старпомом. Так что приходи вечером, часов в девять, тогда решим конкретно.
Куликовский кивнул. Да, капитаном был Гельмут, но он всегда советовался с герром Ульрихом Вайсом. И вечером старший помощник, выслушав Куликовского, немного помолчал и резюмировал:
– То, что Порт-Шепстон – дыра, ущерб от налета на которую будет даже меньше стоимости истраченной на него бомбы, сомнений не вызывает. Единственное достоинство – она рядом, всего-то шестьдесят миль, но ни одного недостатка это не искупает. Кейптаун со всех точек зрения выглядит гораздо привлекательней. Как вам такая цель, Николай?
– Так ведь это очень далеко, – немного растерялся Куликовский.
– Для аэроплана – конечно, а для корабля неполные восемьсот миль – это немного. Трое суток пути, да и то потому, что идти придется по дуге, дабы не встретиться по дороге с англичанами.
– Простите, но я вынужден спросить, господин Вайс. Неужели вы готовы гнать корабль в такую даль только для того, чтобы помочь не очень знакомому русскому?
– Во-первых, вы не какой-то там случайный знакомый, а знаменитый Капитан Сорви-голова, мы ведь читаем газеты. Во-вторых, мы с вами союзники. В-третьих, Германия в этой войне столь же, скажем так, нейтральна, сколь и Россия. То есть ее нейтралитет довольно относительный. И, наконец, у нас самих там есть кое-какие дела, которые мы хотели провернуть несколько позже, но не против и немного поспешить. Сколько времени вам понадобится, чтобы разобрать аэроплан и соорудить на корабле катапульту? Команда окажет всю необходимую помощь.
– Разобрать недолго, а на катапульту может уйти дня три. Но зачем разбирать самолет – неужели он целым на палубе не поместится?
– Затем, чтобы при случайной встрече в море никто не понял, что мы везем. Да и на сильном ветру разобранный и укрытый брезентом аэроплан в случае ухудшения погоды пострадает меньше.
На изготовление деталей для катапульты ушло два дня, а собирать ее решили уже в море, потому как никто не мог дать гарантии, что в Дурбане нет английских шпионов. Гельмут вообще был уверен, что они тут точно есть, из-за чего погрузка самолета со снятыми двигателями и крыльями производилась ночью. И, наконец, одним прекрасным ранним утром «Драбант» покинул Дурбан, а через трое суток лег в дрейф милях в сорока юго-западнее Кейптауна. Куликовский с помощниками закончили сборку «эмки» и установили ее на желоб, по которому она будет разгоняться. Катапульту даже успели испытать, забросив в океан четыре связанных между собой мешка с песком на сколоченных наспех деревянных полозьях. Улетело довольно далеко, и появилась обоснованная надежда, что самолету энергии катапульты для взлета хватит с запасом. Правда, полозья от рывка развалились, но самолетное шасси было куда крепче, так что, наверное, выдержит.
Еще когда «эмку» только начинали собирать, немцы спустили на воду небольшой моторный катер, и он, почти неслышно урча мотором, бодро удалился куда-то на восток, в сторону берега.