Последняя яркая страница бывшего кабинета Берии была связана с генералом Руцким, который в бытность свою вице-президентом начал большой подкоп под президента. Отсюда же, из того самого соседнего кабинета он и вынес вскоре свои «одиннадцать чемоданов компромата», которые почему-то так никто и не увидел.

После Руцкого «нехороший кабинет» уже никогда надолго не обретал хозяина и вообще пользовался дурной славой. Всех, кто имел неосторожность в него вселиться, очень быстро снимали. И обычно с публичным скандалом. А после публичных скандалов наверх путь был закрыт навсегда.

В отличие от соседнего суперпросторного помещения величиной с хоккейную площадку, с роскошной комнатой для отдыха и большой приемной, кабинетик Виктора Петровича представлял собой обычную комнату площадью всего лишь в тридцать или около того квадратных метров. Видимо, в прежние времена, здесь сидели референты или переводчики.

Среди этих стен, отделанных, как и весь остальной Кремль, темными Дубовыми панелями, довольно экзотично смотрелась современная офисная мебель. Подобрана она была даже с некоторым изыском.

Стол был не привычно прямоугольным, а овально-неправильной формы. К столу прилагалось высоченное и мягчайшее кожаное кресло, в котором иногда так сладко спалось после сытного кремлевского обеда.

Вдоль стены стояла пара книжных шкафов с папками и многочисленными справочниками. Угол, в пределах достижимости от кресла, занимал сейф, поблескивающий хромированными деталями. На столе, кроме компьютера и старинного письменного прибора из уральского малахита, обычно ничего не было. Виктор Петрович, как и его любимый поэт Пастернак, предпочитал идеально убранные столы. Только за таким рабочим местом он и мог творить.

Но в отличие от Пастернака творил Виктор Петрович Зорин не стихотворения и поэмы, а всякого рода исходящие бумаги, которые, украшенные «монаршьей» подписью, становились вехами в истории страны. А ведь некоторые из этих бумаг для кого-то очень и очень дорого стоили! В том смысле, что за них готовы были платить любые деньги. Или бабки. Или тугрики. Или зеленые. Или капусту. Или, в конце концов, просто бабло. Главное — много.

Так что этот кабинетик был по всем параметрам главным. А все прочие, по статусу положенные чиновничьи прибамбасы были у Зорина в Белом доме. И приемная с тремя секретаршами, и стол для заседаний длиною в полкилометра, и комната отдыха с диванами, ванной и даже походной кроватью за ширмой. Но, и Зорин любил это подчеркинать, там, в Белом доме, была рутинная работа, а здесь — настоящее творчество.

— Вот тут, Петр, я и провожу самое плодотворное время своей жизни, — объяснял Зорин своему новому помощнику Петру Исаеву, по уникальному стечению обстоятельств полному тезке знаменитого чапаевского ординарца. Того самого Петьки из анекдотов.

—        А что, призрак Лаврентия Павловича не сильно беспокоит? — попробовал пошутить Исаев.

—        Бывает, — серьезно отозвался Зорин. — Особенно хорошо на стуки отзывается. Рефлекс, не иначе.

—        Видели?

—        К счастью, пока не доводилось. Говорят, он является здесь тому, чей час пробил, — по голосу Зорина невозможно было определить, шутит тот или говорит серьезно.