Утром и вечером тюремные решетки обязательно осматривают, чтобы по звуку, который они издают, определить, касалась их пила или нет. Многолетний опыт доказал, что эта предосторожность является нелишней.

На следующий день, едва мы успели помолиться и заправить постели, к нам ввели новенького. Это был человек в голубой грязной блузе, в приплюснутой фуражке и изорванных башмаках. Выражение его лица было до того свирепым и зверским, что даже старший не посмел к нему подойти; остальные оказались не храбрее его. Но вновь прибывший ожидал всяческих почестей, а потому первым заговорил о своих подвигах.

Его схватили несколько часов назад на месте преступления. Занятие его заключалось в том, что он разведывал места, где проходили пышные похороны, и помечал склепы, прячась за памятниками на кладбище. Ночью, вооружившись ломиком, он поднимал с помощью этого инструмента только что положенные плиты, спускался в могилу и разбивал гроб. Затем он снимал с покойника все, что на нем было ценного, после чего удирал через ограду в то время, когда не опасался никого встретить.

Я должен заметить, что, каким бы развращенным ни было наше собрание, никто не смеялся: рассказ этот встретила гробовая тишина. Тогда это чудовище прихвастнуло таким поступком, что даже перо отказывается его описать.

Авриль, прервав его, воскликнул: «Вот, черт возьми, хорошенькое дельце! Тебя за него осудят лишь на печную каторгу, меж тем как я буду казнен!»

Это восклицание поумерило самоуверенность и бахвальство новенького. Обманутый в своих ожиданиях, он молча улегся в углу. Два часа спустя за ним прислал следственный пристав, но чувство отвращения заставило его прервать допрос, за который он принимался три раза.

Так как я уже завел речь об Авриле, то расскажу вкратце о преступлении, принесшем ему печальную известность. В свое время об этом много писали в журналах.

Жермен, господин с вкрадчивыми манерами, был близко знаком с другим бездельником по имени Шардон. Однажды случай свел их вместе в Париже; Шардон был в костюме священника. Но, как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Шардон объявил, что он просит подаяния и живет со своей матерью припеваючи. В конце концов, он пригласил своего старого приятеля к себе в дом. Жермен согласился и в первое же посещение, увидев, в каком довольстве жил Шардон, задумал неладное. Жермен решил избавиться от Шардона и его матери, чтобы воспользоваться их деньгами. Авриль с Ласенером взялись за это дело. Жермен же дал им точные указания.

«В углу у камина есть кочерга. Это все, что вам потребуется», — сказал он. В назначенный день злодеи отправились к Шардону, проживавшему на первом этаже дома, по улице Шеваль-Блан. Мать хозяина встретила двух приятелей и пригласила их в дом. Завязалась беседа, но тут вдруг Шардон, пораженный внезапным ударом, вскрикнул. Прибежавшую на его крик мать ожидала та же участь: женщина упала возле сына. В ту же минуту кто-то постучал в дверь. Авриль побледнел, но после некоторых колебаний, стараясь спрятать оружие, от которого он еще не успел освободиться, отворил дверь. Оказалось, что стучавший господин, на свое счастье, ошибся этажом, а то понятно, и ему бы досталось. В то же самое время Жермен с невозмутимым видом бродил по окрестностям, ожидая окончания дела и своей доли в добыче. Вскоре появились его подельники, и, разделив между собой деньги и вещи, они преспокойно отправились в театр «Варьете». Некоторые из этих подробностей стали известны публике, другие же навсегда остались сокрытыми в душе этих отъявленных злодеев — Авриля, желавшего властвовать над себе подобными извергами, скромного Жермена, задумавшего это кровавое дело, и Ласенера, наводящего ужас на всю округу.