Копылов стал смотреть на меня, и это продолжалось долго — минуту или две. Я попробовал даже слабо улыбнуться, но лицо Копылова оставалось бесстрастным, и я понял: он смотрит на меня и меня не видит.

Он был сейчас далеко со своими несозданными самолетами, неоткрытыми законами. Я не имел к этому никакого отношения, значит, я не существовал вообще. И если даже я встану сейчас вниз головой и пройдусь по кабинету на руках — это тоже ничего не переменит.

Я поднялся, сунул шапку в карман и пошел из его кабинета.

Когда я вышел, секретарша Копылова вытаращила на меня глаза.

— Когда вы вошли? — испугалась она.

— Только что.

— А кто вас пропустил?

— Я сам прошел. В шапке-невидимке.

Я вытащил из кармана шапку и показал секретарше.

— Синтетика? — заинтересовалась она.

— Вигоневая.

Секретарша не поверила. Посмотрела на меня и улыбнулась. Ей нравились молодые и веселые сотрудники.

Я подхожу к своему корпусу. Представляю, как появлюсь сейчас в своей шапке, как включусь и выключусь.

Ирка завизжит. У нее преобладает первая сигнальная система. Реакции примитивные.

Гена восхищенно выругается. Он ругается во всех случаях — и когда сердится и когда радуется.

Железное скажет: «Чем бы ни заниматься, только не делом». Для Железнова дело — превыше всего.

Гришка Гарин быстро спросит:

— Сколько платил?

— Рубль шестьдесят, — быстро скажу я.

— Даю три, — скажет Гришка. — Продай…

А мой друг Саша ничего не скажет. Даже не посмотрит. Он мне не верит, и все, что идет от меня, внутренне вычеркивает. Ему кажется, что я постоянно выпендриваюсь и это основное дело моей жизни. Я защитил диплом, который хотели зачесть как диссертацию, не потому, что я умный и много работал, а всем назло. У меня была самая красивая девушка — не потому, что она мне нравилась, а чтобы все завидовали. Сейчас я пришел в шапке-невидимке, чтобы все побросали свои дела и занимались одним мной. Саша ни за что не поверит, что я купил ее в ларьке за рубль шестьдесят. И если я когда-нибудь умру.

Саша даст голову на отсечение, что я умер только для того, чтобы обо мне поговорили.

Иногда, особенно когда выпью, мне хочется позвонить Саше по телефону и сказать:

— Мы с тобой пять лет учились на одном курсе, играли в одной команде и даже дружили когда-то. Как получилось, что ты меня совершенно не знаешь? Я ведь не такой…

Но я никогда не позвоню к нему и ничего не скажу.

Когда я вошел в комнату — все работали на своих местах и о чем-то оживленно спорили. Начала спора я не застал, и меня это не интересовало.

Я встал поближе к окну — так, чтобы всем было удобно на меня смотреть, взялся за помпончик и приготовился к аттракциону.

— …потому что Славка не сексуальный, — возразила Ирка.

— При чем тут? — удивился Гена.

— При том. Половая система имеет прямое отношение к таланту!

Я растерялся.

— А почему вы решили, что Слава не сексуальный? — спросил Железнов. Я не ожидал, что его может заинтересовать эта тема. Я думал, его интересует только работа.

— Мне совершенно не хочется его обнять! — сказала Ирка.

— А он хочет, чтобы ты его обнимала? — уточнил Гришка Гарин.