Впрочем, в пору юнкерской юности будущий полковник сам бывал достаточно легкомысленным. На то она и юность.

Да и вообще, может, вся паника напрасна? Надоело юноше сидеть во дворе, вот и направился шляться по селению. Ищет знакомства среди сверстников. Он же самый младший в группе и не каждый понимает его проблемы и заботы. Да и интересно же пообщаться с кем-нибудь со стороны. Вон, Бестужев вовсю пользуется знанием языка и кружит голову хозяйской дочке под предлогом получения знаний…

Опальный гвардеец оказался легким на помине и появился из-за дома, едва Кречетов вспомнил о нем. Он на ходу продолжал рассказывать нечто явно смешное, и двигающиеся следом дочка и сын Селаха хохотали от души.

Потом они кивнули друг другу, не столько прощаясь, сколько расставаясь на самое короткое время. Хозяйские дети дружно направились куда-то по своим делам, а Бестужев мельком взглянул на начальника и направился к нему.

– Случилось что-нибудь, Андрей Владимирович?

Вряд ли столичный вертопрах всерьез уловил настроение командира. Скорее, решил перестраховаться и продемонстрировать заботу об общем деле. Даже в тоне послышалась привычная развязность человека, которому позволено без малого все.

– Миша пропал, – буднично поведал полковник.

Он уже и сам не верил, что это серьезно.

– Студент? Да куда же он денется? Шляется по улицам в поисках романтических знакомств или сногсшибательных открытий, а то и старательно пытается запудрить мозги аборигенам мечтой о всеобщем счастье, – Бестужев не скрыл ухмылки.

Михаила гвардеец презирал. И как аристократ разночинца, и как офицер – шпака, и как умудренный балами и салонами гуляка невинного и наивного мальчишку.

Справедливости ради, студент платил ему той же монетой. Он терпеть не мог Бестужева как свободолюбец представителя затхлого света, как умный и дельный (Миша считал себя таковым) – пустого бездельника, как российский интеллигент – тупого солдафона, как романтик – циника.

Короче, поводов хватало с обеих сторон.

– Я тоже так думаю, – выпад в словах Бестужева Кречетов старательно проигнорировал. – Но когда он на глазах, мне спокойнее. Казаки с детьми успели договориться, те поищут нашего студиозуса.

Гвардеец неопределенно пожал плечами в ответ. Мол, как начальника, я вас понимаю, но взбучку Михаилу надо дать. Дабы получше знал свое место.

– Селах шествует, Андрей Владимирович, – перевел разговор на другую тему гвардеец, кивнув на спешащего куда-то самого богатого человека в селении.

Вид у Селаха был озабоченным. Он даже гостям лишь кивнул с виноватым выражением и хотел пройти мимо, но Бестужев остановил его и о чем-то спросил.

Селах что-то ответил, явно неопределенное. Гвардеец даже переводить не стал, очевидно – за ненадобностью.

– Спроси, а часто нападают хитчи? – спохватился полковник.

– Говорит, раз в год. И местные на хитчей столько же. Но лет десять назад между племенами была долгая война. Она тянулась почти месяц.

– И чем кончилась? Люди Порта вмешались?

Бестужев внимательно выслушал ответ. Что-то в нем так поразило офицера, что ему пришлось невзначай отвернуться от хозяина, дабы скрыть невольную усмешку.