«Допустим, он заботится обо мне… из-за Веры… Да нет! Ерунда! С чего бы вдруг?»

И в самом деле, вроде бы не с чего. Но Центральный госпиталь – это не лазарет на крейсере, где Эрика продержали три дня после битвы. Другие возможности, другие специалисты… Но отчего такая срочность?

– Что-то еще?

– Приказано надеть парадную форму, поскольку после госпиталя мы приглашены на прием в Адмиралтейство.

– И?.. – Продолжение напрашивалось, и оно не заставило себя долго ждать:

– Через полчаса за нами прибудет катер с отцовским офицером для поручений.

– А кто у нас сегодня офицер для поручений?

– Капитан-лейтенант Таке.

– Зачем?

– Сам отца и спроси! – огрызнулась Вера.

– Кто я, и кто он! – вздернул брови Эрик.

– Ты хотя бы лейтенант, а я кто? – грустно усмехнулась Вера.

– Ты его дочь, разве нет?

– Во всем, кроме дел службы, – отрезала Вера, и они прибавили шаг.

Ну, что ж, Эрик и Вера – люди военные. У них конечно больше вещей, чем у нищего, – которому собраться – только подпоясаться, – но и они привыкли делать это быстро. Правда, Эрика все еще пошатывало, но уже значительно меньше. Он надел мундир, ордена, фуражку и реглан, посмотрелся в зеркало и решил, что «благородная» бледность и седина в висках ему к лицу. Делают старше, придают солидности.

«КрасавЧЕГ!» – Если бы позволяли приличия, он бы сплюнул, но нормы поведения никто не отменял, а ему, поднявшемуся «из грязи в князи», такое и вовсе непростительно.

Эрик вздохнул и вышел из своей комнаты. Комната была все та же, в которой его поселили в прошлом году. Он в ней, правда, ночевал всего один раз, да и то в прошлом году, но формально жил именно здесь, поскольку теперь в доме Мельников это официально была его комната.

«Да уж…» – Прошедшую ночь он провел с Верой, но гребаная хворь сказывалась на всем, не обошла и постель. Первый раз прошел, впрочем, как и должно, то есть на «ура», но вот второго раза уже не состоялось, не говоря уже о «продолжении банкета». Вера его, разумеется, успокоила, типа хорошо, что хоть так, ведь это временно. Но лучше бы промолчала. Слова не утешали, и стыд заставлял краснеть даже сейчас.

– У тебя температура? – всполошилась Вера, попытавшись дотянуться рукой до его лба, но он ее руку перехватил и поцеловал пальцы.

– Нет у меня температуры, – сказал, оторвавшись от ее руки. – С чего ты взяла?

– Ты весь красный…

– Серьезно? – хмыкнул Эрик, скрывая под бравадой свою растерянность. – Не знал, что умею краснеть.

– Умеешь. Пошли!

Катер сел буквально за минуту до того, как они вышли из дома на лужайку. Каплей – наверное, это и был порученец адмирала, – сдвинул дверь пассажирской кабины в сторону, выскочил на траву, поздоровался, обменявшись рукопожатиями с Верой и Эриком, и пригласил садиться. Через минуту взлетели, пилот взял курс на западную дугу Метрополиса, и каплей обернулся к пассажирам:

– Против форсажа возражения имеются?

– Ты как? – спросила Вера, заглядывая Эрику в глаза.

– Возражений нет.

У нее были очень красивые глаза, редкого изумрудно-зеленого цвета. Глаза судьбы…

– Тогда, погнали! – каплей тронул пилота за плечо, и катер рывком пошел вверх, одновременно набирая скорость и высоту.