— Именно поэтому я до сих пор жива! — отрезала ведьма. — А ты что скажешь?

Борзун не сразу понял, что обращаются к нему, а когда встретился с холодным взглядом ведьмы, побледнел.

— Простите, къянмисс.

— Ну? — поторопила его вторая ведьма, бывшая почему-то в благостном расположении духа после битвы с призраками, о чём свидетельствовало её полное равнодушие к Борзуну.

— Если верить следам, то здесь прошло шесть человек. Они бежали. Видите, следы не успело занести…

— Мне не нужны подробности, — отрезала Хильсена. — Суть!

— Бежало шесть человек. За ними что-то гналось. Часа три-четыре назад. Точнее сказать не могу. То, что их преследовало, было очень крупное, но я таких следов не знаю, — Борзун испуганно сжался.

— Зато, кажется, я знаю, — задумалась ведьма, отчего её и так морщинистое лицо стало похожим на ризский орех.

— Простите, къянмисс!

Ведьма не удосужилась ответом, а гомункул под ними вздрогнул и вновь продолжил движение навстречу мрачной крепости.

— Теперь я понимаю, почему она сюда торопилась. Чувствуешь?

— Ты об источнике?

— Да. Если бы мы промедлили несколько дней, то у неё могло всё получиться.

— Я до сих пор в недоумении, зачем она инициировала дару. Она же прекрасно знала, что мы все почувствуем это. Не могла не знать.

— Вот это и есть самое странное.

Остановившись перед разломанным в щепки мостом в Цитадель, Хильсена не поленилась, сошла на землю и внимательно осмотрела несколько обломков, всё больше и больше хмурясь. Затем подошла к краю рва и оценила глубину.

— Никак? — спросила вторая, и Хильсена отрицательно покачала головой.

— Твой выход, Верья.

Спустя пять минут жуткое существо с тремя седоками пробежало по мосту в Старую Цитадель, а призрачный помост развеялся.

Насторожённо посматривая по сторонам, мы медленно вошли под мрачный свод древней башни.

— Основательное строение, — я удивлённо присвистнул, оценив толщину стены донжона, которая навскидку была не менее четырёх метров.

— Гномы всегда умели строить, — меланхолично пробормотал Корт, шедший с обнажённым мечом впереди. — А эта башня так и вовсе произведение искусства.

— Почему? — не мог не задать я закономерный и сам напрашивающийся вопрос.

— Присмотрись повнимательней. Этот донжон только наполовину построен из каменных блоков. Как и Урочище стража, он высечен магией до четвёртого или пятого этажа и лишь потом идёт надстройка из каменных блоков. Эта башня — цельный кусок скальной породы.

А ведь верно. Не было ни одного шва. И в отличие от Урочища стража, стены здесь были ровные, будто их долго и тщательно зашлифовывали, а затем полировали. Проведя рукой по гладкой поверхности, я констатировал, что если она и отличается от стекла, то лишь самую малость. Потрясающе!

— Ну ничего ж себе! — я восхищённо осматривался в огромном помещении, над которым оказалось не властно время.

Как будто с корабля на бал попали. Пустынное равнодушие Старой Цитадели сменилось на богатство древней архитектуры монументального защитного сооружения, в котором все эти пять веков не оставило ни малейшего отпечатка.

Широкая каменная лестница с кованными причудливо изогнутыми перилами без малейшего следа ржавчины вела на верхний ярус донжона. Тщательно отполированные поручни были выполнены из какой-то неизвестной тёмно-серой древесины с почти белым структурным рисунком. И они были целые, вот что удивило! Гобелены, висевшие по обе стороны от входа, настенные панели из того же дерева, что и поручни, металлические держатели для факелов и сами факелы — всё это было целое и нетронутое. Не было даже пыли! Казалось, что хозяева этого странного места ненадолго отошли и вот-вот вернутся.