— В добрый путь! До скорой встречи!

— Спасибо! — ответил Сальге по-французски и продолжал, коверкая русские слова: — Мне ошень, ошень нравилось в ваше стране…

Теплоход отчалил…

Сальге уехал, а мы занялись исследованием белых пятен, оставшихся в этой истории.

Прошлое Раскольцева, прошлое Шкаликова…

И еще одно пятнышко.

Я уже упоминал, что Казанский сбывал доллары, полученные у Нейхольда, валютчику.

Кто он?

Поначалу нам казалось, что решить эту загадку будет нетрудно. Но здесь мы встретились с трудностями непреодолимыми.

Очень скоро мы убедились, что валютчик этот был человеком Нейхольда.

После первых же сделок с долларами он появился у Казанского как человек случайный.

Казанский обедал в ресторане. К его столику подсел грузный человек восточного типа. Казанский принял его за грузина. Потом сам же отказался от этого предположения. Уточнить, кто же он и откуда, так и не удалось. Он оказался веселым, общительным собеседником. Разговорились за столом, продолжили разговор в мастерской. Назвался незнакомец Габо. Он восхищался талантом Казанского, тут же купил у него картину. До утра распили не одну бутылочку; уходя, Габо шепнул, что купил бы валюту… Казанский рискнул. Габо отдал деньги, не торгуясь, сказал, что будет позванивать и возьмет, если еще появится… И позванивал.

Дома они больше не встречались. Габо звонил, и они встречались на улице, в подъездах домов. Короткая, как молния, встреча. Сверток передает Габо, сверток передает Казанский. И все… Никогда своего адреса или телефона Габо не оставлял.

Казанский и не пытался их заполучить. Ему казалось, что именно так конспирация надежнее,

У Казанского сложилось впечатление, что Эдвардс и Нейхольд знали о Габо. После встречи Казанского с Эдвардсом за рубежом Габо ни разу не позвонил…

Мы его искали, но поиски ни к чему не привели…

И вот опять всплыла эта фигура.

Мы уже упоминали о Гамузове, таксисте, доставившем Иоахима Пайпера в гостиницу «Украина».

Ни по возрасту, ни по роду своих занятий он не подходил к этой компании. Его появление возле Сальге было для нас неожиданностью. Пришлось встретиться с Гамузовым на другой же день. Встретились в таксопарке, в кабинете инженера. Я предъявил ему удостоверение и предупредил, что разговор будет крайне серьезным. Он пожал плечами, но робости я у него не почувствовал.

Я сразу спросил:

— Кого вы, Юрий Александрович, встретили вчера на аэродроме?

Он попытался увильнуть от прямого ответа.

— Я работал на линии… Ждал пассажиров…

— Почему вы взяли именно того пассажира, который подошел позже других?

— Он мне больше понравился…

— Приплатить пообещал?

— Пообещал! — ухватился Гамузов за эту поставленную ему мной же лазейку.

Я выбросил на стол веером пачку фотографий.

Сальге идет по летному полю к аэровокзалу, он, Гамузов, протискивается сквозь толпу пассажиров в аэровокзал, останавливается у табачного киоска. Подбрасывает ключи, Сальге идет мимо киоска… Сальге садится в машину…

— Что означает этот жест с ключами? — спросил я.

У Гамузова все поплыло перед глазами. Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба.