Кажется, мама совершенно не ожидала того, что я буду ее отчитывать. А я неожиданно поняла, что это есть единственная верная тактика. Жалость здесь совершенно не поможет, а вот здоровая злость и встряска ей точно не повредят.

– Но… я не думала…, – пролепетала она.

– О Фимке не думала? О Вере? Они вообще-то тоже твои дети! – Я сделала вид, что огорчена таким ее поведением. – Ты им нужна. Да что там дети, у тебя мужик скоро станет прозрачнее твоего домового. Ты давно на него внимание обращала? Когда он в последний раз ел? Когда спал? Он же за тебя так переживает.

Мама сделала большие глаза.

– Ох, – прижала она ладони к щекам, начиная понимать, что натворила. – Я…, – она еще более растерянно огляделась. – А где Ефим?

Ну, слава богу! Начала, наконец, понимать реальность.

– Ефим у дедушки, но очень хочет домой. А Вера ему не может объяснить, почему ему сюда нельзя, – на самом деле, я не знала, что там сказали брату, но маме это тоже не за чем было знать. – Мам, пора начинать жить настоящим. Прошлое…, оно уже было. И прошло! Я пытаюсь из этого всего выбраться, и тебе советую. В том кошмаре, что у нас был, жить невозможно. А вокруг нас те, кто в нас нуждается. Тем более Алиса говорила, что тебе там какую-то сложную девочку привезли…

– Ох, черт! – Мама попыталась встать, но у нее ничего не получилось, потому что я не дала. Ей нужно сначала собственное здоровье восстановить. Вера говорила, что раз в месяц она проходит реабилитацию.

– Сиди. Если хочешь встать, то я позову Антона и он тебе поможет, – я начала почему-то чувствовать себя Верой. Теперь я понимаю, почему сестра так заботится о нас всех. Мама в этом плане несколько… несостоятельна. Нет, я уверена, что она всех нас любит, но в плане заботы создавалось ощущение, что ей это просто не дано. – Ты как? Лучше? – Я присела перед ней на корточки, потому что из ее глаз покатились слезы.

– Я ничего не могу… Ничего не умею. Я бесполезная и…, – она всхлипнула.

Что там говорил психотерапевт? Слезы – это хорошо. Слезы обозначают нормальную работу нервной системы.

– Ты очень полезная, – не согласилась я. – Ты детей лечишь.

– Чужих детей, – покачала она головой. – А о своих позаботиться не могу.

Блин, ну вот как с ней разговаривать?

– Самое время это исправить, – пожала я плечами.

Да, у нас с мамой не получилось построить близкие отношения, но она от этого не перестала быть моей матерью. Она пыталась сделать нашу жизнь легче. Она нас любит, по-своему, но любит. Она всегда пыталась нас защитить. У меня нет к ней претензий. Уже нет. Я их пережила и переросла. Теперь же мне приходится жить с самой собой, а это самое сложное.

– Д-да, наверное, – мама вытерла слезы ладонями и протяжно выдохнула в попытке успокоиться. Домовой тут же вылез из-за моей спины с кружкой успокаивающего отвара (по запаху узнала). Мама приняла напиток и даже попыталась улыбнуться. – Спасибо, Клавдий.

– Ужто ожила девка?!? – Обрадовался тот. – Сейчас-сейчас воду в ванну налью, травок туда вылью…, – он лихо умчался в сторону санузла.

– Вероника, прости, за все, – наконец, решила она заговорить о главном. – Я не хотела, чтобы так все было. И сейчас…