Умирающий издал булькающий звук. Он пытался что-то сказать. Луис слышал звуки, но слова нельзя было разобрать.

Луис нагнулся и сказал:

— Все будет хорошо, парень. — Говоря это, он подумал о Рэчел и Элли, и в желудке у него заурчало. Он зажал рот рукой.

— Гааа, — сказал молодой человек. — Гаааааа...

Луис оглянулся и увидел, что остался с умирающим один на один. За дверью он слышал, как Чарлтон кричала медсестрам, что носилки лежат в комнате номер два. Луис сомневался, что они знают, где это: они работали первый день. Замечательное вступление в мир медицины! Зеленый ковер на полу был теперь посередине грязно-кровавым на том месте, где лежала голова умирающего, мозговая жидкость, к счастью, больше не вытекала.

— Кладбище домашних живо... — простонал парень... и улыбнулся. Эта улыбка была поразительно схожей с истерической ухмылкой одной из медсестер. Луис уставился на него, не поверив своим ушам. Потом он подумал, что это слуховая галлюцинация. «Он произнес несколько звуков, и мое подсознание соединило их в нечто связное в соответствии с мыслями». Но произошло другое, и он понял это. Безумный страх приковал его к месту, по коже прошла дрожь... но даже тогда он отказывался верить услышанному. Да, окровавленные губы умирающего прошептали какие-то звуки, но это тоже могла быть галлюцинация.

— Что вы сказали? — пробормотал он.

И тут прозвучали, четко, как у попугая или говорящей вороны, слова:

— Это не простое кладбище.

Глаза, залитые кровью, были слепы; рот кривился в мертвой усмешке.

Ужас сжал сердце Луиса холодными руками и сдавил. Ему нестерпимо захотелось бежать из этого лазарета, от окровавленной головы на полу. У него не было глубоких религиозных познаний, не было веры в потусторонние силы. Он оказался не готов к тому, с чем столкнулся... что бы это ни было.

Борясь с желанием бежать, он склонился еще ниже.

— Что вы сказали? — спросил он еще раз.

Усмешка.

— Земля тверже человеческого сердца, Луис, — прошептал умирающий. — Человек растит, что он может... и пожинает плоды.

«Луис, — подумал он, не поняв сначала всего остального. — О Боже, откуда он знает мое имя?»

— Кто вы? — спросил Луис дрожащим голосом. — Кто вы?

— Индеец... принес мне рыбу.

— Откуда вы знаете мое...

— Слушай. Ты...

— Вы...

— Гааа, — сказал молодой человек, и Луису показалось, что он чувствует в его дыхании запах смерти, разложения, распада.

— Что? — Луису захотелось потрясти его.

— Гаааааааа...

Молодой человек в красных шортах начал дергаться. Внезапно его мускулы напряглись. Отсутствующее выражение глаз пропало; он, казалось, искал взглядом Луиса. Потом все исчезло. Луис подумал, что он заговорит снова, но глаза снова подернулись мутью... и начали гаснуть. Человек был мертв.

Луис сел, чувствуя, как одежда прилипает к телу; он насквозь пропотел. Темнота закрыла ему глаза, мир начал медленно кружиться вокруг него. Медленно осознавая, что произошло, он отвернулся от мертвеца, спрятал голову в колени и до крови сдавил ногтями десны.

Через какое-то время все опять прояснилось.

После комната наполнилась людьми, словно они все ждали за дверью. Это еще усугубило охватившее Луиса чувство нереальности и дезориентации, о котором он читал в учебниках психологии, но никогда не испытывал, и это чувство еще больше его напугало. Ему казалось, что именно так должен чувствовать себя человек после большой дозы ЛСД.