– Да, надо бы разобраться, – поддержал князя усач-канонир – командир артиллеристов.

Пан Свободек желчно покривился:

– А что разбираться-то? Ну, можно, конечно, сотника и пытать – да к чему, когда и так все ясно! Ну, вот видно же, что врет!

– А зачем он тогда к нам пришел? – парировал канонир. – Мог бы ведь и у крестоносцев остаться или куда-то бы подался еще.

– Так крестоносцы его обратно сюда и послали – соглядатаем!

– Ага, послали… а легенду получше им было не придумать?

– Какую еще легенду?

– Ну, сказку, как вы называете, – пояснил князь. – Могли бы и что-нибудь более правдоподобное сообразить. Потому думаю – вряд ли врет сотник. Слишком уж невыгодную для себя картину рисует.

Прокоп Большой сердито сверкнул глазами:

– Да и черт с ним, с этим сотником. Казнить – и дело с концом, будем еще тут на него время тратить!

– Да, казнить, поддерживаю, – кивнул «замполит». – Кто против нашего с паном Прокопом слова?

Вожников про себя усмехнулся: а ведь хорошо загнул, пройдоха! А ну-ка, кто против советской власти? Нету таких? Вот то-то.

Однако против неожиданно выступил усатый канонир и еще несколько уважаемых в войске панов, которых, подумав, поддержал и князь. Таким образом, большинством голосов было принято решение подозреваемого в измене пока не казнить, а подержать в подвале до приезда воеводы, с которым отправились еще двое сотников, таким образом, лишив революционное собрание целых трех голосов.

– Да, подождем воеводы, – тряхнул головой канонир. – А там снова соберемся и уж окончательно все решим.

Согласился с тем и Прокоп Большой… или Великий, перекрестил всех – он все ж был когда-то священником, да и сейчас не слагал с себя сана – и, надев шапку, покинул пивную.

Кое-кто из отцов-командиров остался пить пиво, большинство же ушло, в том числе и князь, догнавший Прокопа на углу узкой улицы и испросивший разрешения «поработать» с подозреваемым.

– Поработай, поработай, сын мой, – неожиданно добродушно усмехнулся таборитский вождь. – Смотри только, насмерть его не запытай, а то знаю я вас, русских.

Кто бы говорил!

Поблагодарив Прокопа, Егор простился с ним и, свернув в проулок, зашагал к постоялому двору, в подвале которого и томился незадачливый возвращенец сотник. Томился. Впрочем, вполне комфортно – копна сухой соломы, бочонок пива, свечечка. Видать, сотоварищи «согревали» или симпатичная вдовушка – хозяйка постоялого двора Вржегла.

– Рассказывай еще раз все, и в подробностях, – усевшись на прихваченную с собой скамеечку, приказал Вожников. – Все точно припоминай, даже любую мелочь.

– Ох-ох-ох… – Пан Ярослав почесал всклокоченную шевелюру и грустно улыбнулся: – Видать, плохи мои дела. А все ж не жалею, что сюда пришел – куда мне еще податься?

– Плохи, не плохи – разберемся, – заверил князь. – Ну хватит уже предисловий, говори… желательно бы по-немецки – можешь?

– Я ж в Праге жил!

– Ну вот и славненько.

Кое-что в рассказе бедолаги сотника Вожникова зацепило – купцы, с которыми ехал (да не доехал) в Жатец пан Ярослав говорили о каких-то письмах, которые надо обязательно передавать лично в руки благородному рыцарю Гуго фон Раузе. Мол, пару раз перепутали, не передали, так рыцарь пригрозил выгнать из лагеря всех маркитантов.