– Кто из вас дом покупать собирался? Ты или он? Или вы на паях?

– Да на каких таких паях, дядь! – рассердился Саня и поднялся, запахивая на необъятной груди клетчатое одеяло. – Я дом покупаю! Откуда у Ванюшки капитал? Нету у него капитала, он всю жизнь со мной рядом, вроде помощника! Туда съездить, сюда слетать, тут перетереть, там поглядеть!.. Я ему зарплату платил, хорошо платил, он не жаловался!..

– То есть покупка этого дома – твоя идея?

Саня остановился и почесал небритый подбородок.

– Не, идея как раз Ванюшкина. Мы, говорит, Саня, тут с тобой развернёмся. От глаз лишних далеко, все условия есть, забубеним пансионатик для правильных людей. К нам с Москвы часто прилетают, и всё пацаны серьёзные! Им отдохнуть надо на свободе, на природе и чтоб не у всех на виду! Я и подумал – а чего не купить, если продаётся?

– Дорого продаётся? – неизвестно зачем спросил Василий Васильевич.

– Не дороже денег, дядь!.. Плохо, что ты зашитый, с кем выпить-то мне за упокой Ванюшкиной души?!

– Ты выпьешь, а я с тобой чокнусь, – пообещал Меркурьев. – Только переоденусь.

– Лады, – сказал Саня и зашаркал шлёпанцами к двери. – Хоть так. А то никак. А если никак, то как?…

Когда его бухтение затихло, Меркурьев ещё немного попил из фонтана и понаклонялся вперёд-назад – в качестве физзарядки. Всё тело ныло, и наклоны не получались.

Друг Саня не закрывал за покойным Ванюшкой дверь, а утром все двери были заперты. Ванюшка, не сказав другу Сане ни слова, зачем-то отправился среди ночи на маяк. Идея купить этот дом принадлежала именно ему, покойному Ванюшке, а деньги – самое интересное! – другу Сане!..

Что из всего этого следует?…

– Ничего, – сказал Василий Васильевич и перешёл к приседаниям. – Из этого не следует ничего.

Поприседав, он отправился к себе – лестница, хоть и не такая крутая и высокая, как на «променаде», далась ему с большим трудом.

Только он пустил воду в душе, стащил с себя мокрую и холодную спортивную амуницию, как в комнату постучали.

Голый Василий Васильевич отчего-то заметался, решительно не зная, что теперь делать, заскочил в ванную, кое-как обернулся полотенчиком и распахнул дверь.

– Доброе утро, Васенька, – жизнерадостно сказала Нинель Фёдоровна.

Меркурьев шмыгнул за створку, придерживая полотенце за спиной.

– Ой, не смотрю, не смотрю, не стесняйся! Я всех обхожу, предупреждаю, что завтрак через полчаса будет!.. Попозже сегодня! А кофе хоть сейчас можно выпить.

– Спасибо, Нинель Фёдоровна!

Она уже уходила.

– И не опаздывай, у нас сегодня овсянка по особому рецепту, её разогревать нельзя! – с лестницы крикнула она.

Меркурьев высунул голову в коридор.

– Антипию предупредили?

– Муру-то? Ну, конечно, Васенька! Насморк у неё, а когда насморк, обязательно надо горячего съесть и молока выпить! Ну, приходи, приходи!..

Меркурьев принял душ и прикидывал перед зеркалом, бриться или так сойдёт, с одной стороны, лень, а с другой стороны – красавица Лючия, когда в дверь опять постучали.

Он сдёрнул с крючка полотенце, замотался и отворил.

– Здоров, – сказал Стас. – Завтрак сейчас будет.

– А, – удивился Меркурьев.