Как я и ожидал, перспектива сражаться с колдовством мгновенно взвинтила все их чувства. Я полагаю, с этой секунды даже на живое воплощение настенных картин солдаты отвлеклись бы ровно на столько времени, сколько нужно для того, чтобы выдернуть чеку и кинуть гранату.
— Что-то напоминает, — заметил Юрген, пока мы осторожно двигались вперед по коридору, обрамленному мягкими цветастыми портьерами. — Этот неприятный запах, я его узнаю...
Как всегда, ирония собственных слов от него ускользнула.
— Правда, не могу понять, что же это.
— Слокенберг, — отозвался я, в то время как на меня внезапно обрушилось понимание.
Запах, витавший в воздухе, был похож на духи, которые использовала Эмели, колдунья слаанешитка, в ту ночь, когда попыталась скормить мою душу тому чудовищу, которому поклонялась. Воспоминание об этом ледяной рукой сдавило мне сердце. Даже спустя десятилетие (а теперь, когда я пишу эти строки, более чем век спустя, надо признаться) я все еще иногда просыпался от стоящих перед сознанием образов этой гибельной соблазнительницы, пытавшейся заманить меня к несчастной судьбе; как будто сети Хаоса все еще простирались ко мне, стараясь опутать. Впрочем, на тот момент у меня не было подобных кошмаров уже несколько месяцев, так что совершенно неподконтрольная, острая вспышка ужаса перед перспективой вновь получить их пронзила мое сознание.
— Чисто. — Пенлан скользнула обратно в коридор, после того как обследовала комнату, полную диванов и подушек, которые, как мне показалось, не несли никакой очевидной функциональной нагрузки[41], и сделала жест, чтобы мы продолжали путь.
До сих пор мы направлялись прямиком к центру купола. Я руководствовался предположением о том, что именно его содержимое будет защищено наилучшим образом, так что отсутствие всякого сопротивления тревожило меня до крайности. Конечно же, это могло означать: наша диверсия сработала много лучше, чем я ожидал. Но по моему опыту, планы сражений имели склонность сохранять какой-либо смысл лишь до первого столкновения с врагом.
— Пришли. Ничего, — вновь подала знак Пенлан, и мы двинулись дальше.
Мы оказались в пустом хранилище с совершенно голыми стенами, не считая единственного люминатора и украшения в виде абстрактной подвижной конструкции из закаленного стекла. Расположенная прямо под люминатором, она бросала волны радужного света по всей комнате каждый раз, когда ее колыхали потоки воздуха. Было очевидно, что помещение использовалось совсем недавно, потому как пыли в нем совершенно не было.
— Проклятие! — Я застыл в дверном проеме, слегка раздраженный тем, что моя догадка оказалась неверной, и докучаемый смутным ощущением того, что с формой этого помещения что-то не вполне в порядке.
Вероятно, именно эта секундная нерешительность вызвала все то, что произошло далее. Я оказался на пути Пенлан, когда она отступала назад из помещения — спиной вперед, прикрывая свой отход, несмотря на видимое отсутствие опасности, как и должен был действовать хороший солдат. Заблудившись в собственный мыслях и попытках решить, куда направиться теперь, я не успел достаточно проворно отойти с дороги, так что задел на ходу локоть сержанта. Как результат — палец ее рефлекторно нажал на спусковой крючок, послав град лазерных зарядов в противоположную стену. Весь остальной отряд мгновенно бросился на пол в поисках укрытия.