— Что вам угодно? — спросил Волков, отвечая на поклон, но не так что бы уж очень вежливо, и с коня не слезая.

— Моё имя Гюнтериг, — заговорил человек в мехах, — я бургомистр и голова купеческой гильдии города Альк.

— Моё имя Фолькоф, я рыцарь божий и охрана Святого Трибунала.

— Очень рад, очень рад, — кланялся снова бургомистр, но в лицо рыцарю не смотрел, на коня смотрел, будто с ним разговарвал. — Я так понимаю, что вы сюда приехали чинить дознание.

— Да и от вас нам потребуется место, место хорошее, для проведения дознаний.

— А аренду… — начал было Гюнтериг.

— Нет. Никакой аренды Святая Инквизиция не платит, — пресёк эти разговоры Волков. — Мало того, холодно у вас, нужны будут жаровни и дрова. Дров нужно много. Святые отцы-комиссары не любят мёрзнуть.

— Значит, и дрова за счёт казны? — понимающе кивал бургомистр.

— Так же нужно будет место в вашей тюрьме для задержанных и прокорм им. А ещё нужен будет палач и два подручных.

— Всё за счёт города? — огорчённо уточнил господин Гюнтериг.

— Всё за счёт города, — подтвердил кавалер. — Во всех тратах я подпишусь.

— Конечно, конечно, — снова кивал бургомистр.

— Господин, — вдруг заговорил спутник бургомистра, — дозвольте сказать.

Бургомистр и кавалер уставились на него в ожидании.

— Дозвольте сообщить, что палачей у нас сейчас нет. Один уехал сына женить в деревню, а второй лежит хворый уже месяц как.

— И что же делать? — сурово спросил Волков.

Бургомистр и его человек тихо посоветовались, и бургомистр сказал:

— Жалование нашим палачам сейчас не платится, мы на это жалование попытаемся взять палачей из соседних городов.

К этому времени Максимилиан уже закончил чтение, и собравшиеся вокруг люди прислушивались к разговору городского головы и какого-то важного военного про палача.

— Господин, — заговорил Сыч, — коли будет жалование, то и искать никого не нужно, я сам поработаю за палача.

— А ты справишься? — спросил Волков.

Сыч только хмыкнул в ответ:

— Да уж не волнуйтесь, справлюсь с Божьей помощью. Хоть дело и не простое.

— Вот и хорошо, — обрадовался бургомистр. — И искать никого не нужно. А утром всё будет готово. И дрова, и жаровни, и печи завезём.

— Вот и славно, — произнёс Волков. — Только не забудьте, господин Гюнтериг, отцы-комиссары тепло любят, привезите дров побольше. Пусть будет воз.

Бургомистр и его спутник вздыхали, но кланялись низко. Кто ж захочет перечить Святому Трибуналу.

Отец Иона совсем не походил на главу комиссии Святой Инквизиции. Прелат-комиссар, разве такой должен быть? Тучен он был чрезмерно и на лик добр, и мягок в обхождении. А тучен он был настолько, что, даже когда садился в телегу, просил себе скамеечку, сначала лез на скамеечку и уж потом падал или плюхался в телегу, а там долго ворочался, не мог совладать с тучностью своей и усесться, как подобает святому отцу. И вылезал из телеги он тяжко, причём другие отцы тянули его за руки, при этом усилия прилагали видимые. На радость солдатам, которые на то прибегали смотреть.

— Два беса страшны мне, — жаловался отец Иона смиренно, — за них и спросит с меня Господь, и нечего мне будет ему ответить, потому как нет молитв у меня против этих двух злых бесов. Одного из них зовут Чревоугодие, а второго Гортанобесие.