Светка и Наташка заметили мое состояние и держались со мной как с тяжелобольной или свихнувшейся, стараясь не задевать меня. Наташка побежала мне за кофе, а Светка притащила кусок сладкого пирога. Между прочим, совершенно напрасно, потому что аппетита у меня не было, я не осилила даже булочку.

Стрелка медленно подползала к десяти. Еще целых двадцать минут до назначенного часа, но терпения уже не оставалось.

— Я пойду, а то меня ждут, — пробормотала я, отставляя недопитый кофе.

Подруги кивнули, глядя на меня так, словно я собиралась не на прогулку, а на эшафот, причем по собственной воле. Не понимаю, отчего они так невзлюбили Диса. Наверно, виной всему зависть. Кто бы подумал, что именно мне, к тому же сразу после приезда в Рим, удастся познакомиться с самым красивым в мире парнем.

Забежав в номер, я схватила куртку, подкрасила губы и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Счастье определенно шло мне — глаза возбужденно блестели и были ясно-синими, как никогда, а на щеках лежал легкий румянец. Не помню, чтобы прежде была так хороша! От удовольствия и предчувствия грядущей встречи я рассмеялась.

Я провела у зеркала от силы минуты две. Терять время, любуясь собой, не было моей привычкой. И вот я уже внизу, в холле.

Дис ждал меня, небрежно облокотившись о стойку ресепшен, — такой красивый и элегантный, что глаза мои совершенно по-глупому затуманились слезами. Можете сколько угодно считать меня хоть эмо, хоть истеричкой, но иногда в особенно пронзительные моменты мне хочется плакать.

— Привет, — Дис улыбнулся мне.

Только мне. Его улыбка окутала меня теплом. Как же он похож на ту статую с моста! И вместе с тем еще лучше, еще совершенней. Глядя на статую, я не представляла, что этот каменный ангел может носить джинсы и куртку и выглядеть очень стильно и современно, а именно так выглядел Дис, несмотря на всю похожесть на своего мраморного двойника.

— Привет! — ответила я, и он губами коснулся моих губ.

Сердце подскочило к горлу, а затем рухнуло вниз.

— Как же хорошо, что мы с тобой встретились! — сказала я, как всегда в его обществе забывая о всяких приличиях.

— Да, хорошо.

Он взял меня за руку и повел к выходу. Вдруг в стеклянные двери вошел пожилой человек в темном плаще, видимо итальянец, с копной волос, уже тронутых сединой.

При виде Диса он ощутимо вздрогнул, отступил и сказал что-то непонятное на своем языке. Я взглянула на своего спутника. Дис нахмурился, и между его идеально ровными бровями пролегла упрямая вертикальная складка.

Он ответил коротко, и мужчина в плаще отступил еще дальше. Он смотрел только на Диса и, кажется, даже не заметил меня.

— Ненормальный какой-то, — пояснил Дис, увлекая меня прочь.

Выходя на улицу, я оглянулась.

Света и Наташа были в холле, совсем неподалеку от нас, и, раскрыв рты, наблюдали за развернувшейся перед их глазами сценой.

Отчего-то мне стало неприятно, словно я увидела нечто неподобающее. Дис тоже был мрачен, и минут пять мы шли молча, но затем он, опомнившись, взглянул на меня и улыбнулся. Я не могла устоять перед его улыбкой, и все мрачные мысли тотчас вылетели из головы.