– Вы привели дочку к врачу, усадили ее и сразу ушли?

Та усмехнулась.

– Что в этом криминального? У меня не так много свободного времени, чтобы просиживать в приемной сложа руки! Да, я вышла. Нужно было кое-что купить.

– Когда вы вернулись, ваша дочь все еще была на приеме у врача?

– Нет, – вымученно ответила та. – Она уже вышла и ждала меня. Откуда вы все это… Неужели?! – Ирина побледнела и невольно повысила голос:

– Она это вам сказала? Сама Таня?! Да она сошла с ума! Она только и твердит, что ненавидит меня, что я виновата в смерти ее отца! Ей нельзя доверять!

– И однако все сказанное ею пока является правдой?

Ирина была вынуждена с этим согласиться. Женщина нервничала все больше и начинала путаться в показаниях. Какие магазины она посетила? Не помнит. Но у нее была какая-то конкретная цель? Может быть, для хозяйства столько всего нужно… Женщина даже изобразила милую улыбку, которая сразу погасла, когда она заметила, как многозначительно переглядываются два следователя и какую недовольную мину состроил ее адвокат.

– Ну, попадись она мне, – пробормотала Ирина, явно теряя представление о времени и месте.

Адвокат наконец ожил. Он выразительно взглянул на свою подопечную, но та зло отмахнулась:

– Эта поганка вся в отца, ей бы только нагадить! Да, я выходила из приемной, была в магазинах! Это считается преступлением?! И вообще, о чем речь? Почему я должна что-то доказывать?! Я пострадавшая, это меня обокрали!

– Вы можете назвать магазины, которые посетили? Показать товарные чеки? Вспомнить, что именно приобрели?

– Я не обязана это делать!

– В общем-то обязаны, – доброжелательно сказал Самохин. – Дело в том, что алиби должны доказать все, кто имеет отношение к делу.

– По-вашему, я сама себя ограбила?!

– Это не так редко встречается, к слову, – заметил второй следователь. Он уже начинал терять терпение, видя, как женщина изворачивается и злится. – Я, правда, вашего дела не веду, но…

– Ну так не лезьте!

У Самохина создалось впечатление, что адвокат ухитрился болезненно ущипнуть свою подопечную. Во всяком случае, его правая рука вдруг скрылась за спинкой стула, на котором сидела Ирина, и женщина незамедлительно подпрыгнула и замолчала. На ее лице выразилось крайнее изумление.

– Попрошу не грубить, – повысил голос хозяин кабинета. – Постыдились бы! Люди работают, а вы пришли и завели базар! Вам задают вопросы – отвечайте!

– Но я не помню, где была… – Ирина явно подрастеряла свой кураж. Сейчас она выглядела подавленной и жалкой. – Я не смогу ничего доказать… Когда мы с дочерью вернулись домой и я вдруг увидела открытую дверь… Так перепугалась, что все перезабыла!

– Дверь действительно была открыта настежь?

– Да. Воры бросили ее…

– А может, замок все-таки был закрыт? Хотя бы один?

Ирина нахмурилась:

– На что вы намекаете, не понимаю? Замок был… Постойте. – Она неожиданно запнулась и подняла на Самохина расширенные блестящие глаза:

– Вы знаете, все, что было в тот день, так перепуталось… Я уже не уверена… Может быть, один замок и был заперт… Тот, который защелкивается. Но это же не имеет значения, правда? Ведь все остальные были открыты, а я, когда ухожу, запираю все!