Для меня это было крахом, но то, что это была воля Божья у меня не было никаких сомнений. К счастью, меня вдохновлял пример Давида.

Размышляя над этими стихами, я решил с радостью делать всё, что в моих силах. Не имея возможности посвятить себя служению, я мог наилучшим образом приготовить к нему своего сына Джейсена. Как Давид поступал с Соломоном, так я направил свои усилия на то, чтобы помочь Джейсену в чтении Библии, запоминании отдельных стихов из неё, в занятиях музыкой и посещении церкви. Я приглашал в свой дом миссионеров, чтобы Джейсен слышал, как они влияют на жизнь других людей. Но больше всего я старался сохранить его от разврата. Я наблюдал с кем он играет, рассказывал ему об опасностях порнографии и следил за тем, чтобы ему не попадались на глаза эротичные фильмы и теле шоу.

Мне самому нужно подавать ему достойный пример, мои отношения с отцом послужили мне хорошим напоминанием. Я был ещё ребёнком, когда отец пообещал мне сто долларов по окончании школы, если я все это время не буду пить и курить. И я не пил и не курил, и получил в полной мере свою награду. А дальше, в колледже? Я по-прежнему не курил, но стал пить. Почему так получилось?

Когда мне было десять лет, я стал свидетелем того, как моему отцу, курившему по две пачки в день, сказали, что он проживёт ещё не больше полугода. Доктора удалили ему одно лёгкое, и я видел, как ему было больно после операции. Папа, несколько раз безуспешно пытавшийся бросить курить, вдруг отказался от своей привычки и больше никогда не курил. Хотя заболел он не из-за курения, опасность курения и героические попытки отца выжить произвели на меня огромное впечатление.

А как же с выпивкой? Отец запрещал мне пить, но каждый раз после покоса травы вокруг дома или после рыбалки он выпивал банку-другую пива. Начиная с раннего детства я помню, как отец заказывал себе мартини в ресторане, когда бы мы туда ни пошли... Оригинальная форма бокала, оливка и вся атмосфера в целом – все восхищало мой детский ум.

Когда я сам делал выбор за или против спиртного, я не мог вспомнить ни одного человека, который бы не пил. Не говоря уже, конечно, об отце. В моей жизни не было ни одного примера непьющего человека, и я начал пить.

Когда перед твоим сыном встанут вопросы: что смотреть? Что делать, когда другие ребята показывают ему порнографию или когда какая-нибудь смазливая девчонка встретит его наедине и начнёт расстёгивать блузку? Будет ли кто-нибудь отговаривать его? Друзья этого делать не станут. Даже друзья из церкви будут его поощрять. Пусть тогда твой голос будет кристально чистым, потому что он может оказаться единственным, который прошепчет: «Беги от разврата, сынок». Твой пример станет аргументом против искушения.

Я прилагаю все усилия, чтобы приготовить Джейсена к труду в Божьем Царстве, зная, что сам, по крайней мере в ближайшее время, не смогу брать на себя руководство в служении.

Нужно признать, что были времена, когда я не понимал, почему всё так должно быть. Понимание пришло ко мне позже, когда я увидел падение других выдающихся служителей церкви. Я стал свидетелем развода двух супружеских пар, занимавших видное место в работе с семьями. Двое из наших пасторов впали в прелюбодеяние, один из них был старшим пастором церкви. Нашей церкви понадобилось десять лет, чтобы полностью от этого оправиться. Второй был помощником пастора; я мог непосредственно видеть последствия его греха, так как входил в состав группы, помогавшей ему подняться и вернуться к служению. Тогда я не понимал значения слов «глубокое падение».