— Тебя бросало в жар?

— Нет. Я почувствовала что-то вроде этого, когда перестала ориентироваться, но, повторяю, я думаю, что это от испуга.

— Ладно. Как ты спишь?

— Прекрасно.

— Сколько часов в день?

— Пять или шесть.

— Бывает трудно заснуть?

— Нет.

— Сколько раз за ночь ты обычно просыпаешься?

— По-моему, ни разу.

— Ложишься спать каждый день в одно и то же время?

— Обычно да. Если только не переезжаю с места на место, в последнее время я много ездила.

— И где ты была?

— Последние несколько месяцев — в Калифорнии, Италии, Нью-Орлеане, Флориде, Нью-Джерси.

— Ты не болела после какой-нибудь поездки? Может быть, у тебя был жар или лихорадка?

— Нет.

— Ты принимаешь какие-нибудь медикаменты, что-нибудь, что может вызвать аллергическую реакцию, препараты, которые ты не считаешь медикаментозными?

— Только мультивитамины.

— Изжога?

— Нет.

— Изменение веса?

— Нет.

— Не замечала кровь в моче, стул нормальный?

— Все в порядке.

Как только доктор Мойер получала ответ на свой вопрос, она тут же задавала следующий, а темы менялись с такой скоростью, что Элис не успевала понять их логику. Это было похоже на катание на американских горках с закрытыми глазами, она не могла предсказать, когда будет следующий поворот.

— Ты сейчас более встревожена или подавлена, чем обычно?

— Только из-за этих заминок с памятью. В остальном нет.

— А как у тебя с мужем?

— Прекрасно.

— Ты считаешь, что твое душевное состояние в норме?

— Да.

— Не думаешь, что это депрессия?

— Нет.

Элис знала, что такое депрессия. После смерти мамы и сестры, когда ей было восемнадцать, она потеряла аппетит, не могла заснуть больше чем на два часа, хотя постоянно чувствовала усталость, и ее ничто не интересовало и не радовало. Это длилось чуть больше года, и с тех пор она ничего подобного не испытывала. Сейчас с ней происходило нечто другое. Прозак[9] в этом деле не помощник.

— Ты выпиваешь?

— Только в компании.

— Сколько?

— Один-два бокала за вечер, может, немного больше по особому случаю.

— Наркотики?

— Нет.

Доктор Мойер задумчиво посмотрела на Элис, а потом, постукивая ручкой по своим записям, заново их перечитала. Элис подозревала, что ответа на ее вопросы в них нет. Она вцепилась обеими руками в дерматиновый стул.

— Так у меня начинается менопауза?

— Да. Можно назначить курс FSH,[10] но все, что ты мне рассказала, соответствует этому диагнозу. Средний возраст начала менопаузы — сорок восемь — пятьдесят два. Ты как раз в этой вилке. В течение года у тебя еще пару раз будут менструации. Это абсолютно нормально.

— Заместительная терапия может помочь решить проблемы с памятью?

— Мы больше не назначаем женщинам этот курс, если только у них нет серьезных проблем со сном и действительно мучительных приливов или остеопороза. Не думаю, что твои проблемы с памятью как-то связаны с менопаузой.

Кровь отлила от лица Элис. Это были именно те слова, которые она боялась услышать, и о чем только недавно отважилась подумать. Высказанное вслух мнение профессионала разнесло ее доводы в пух и прах. С ней что-то происходит, и она не готова услышать, что именно. Элис поборола нарастающее желание сдаться или немедленно убежать из кабинета куда глаза глядят.