Правда, и самая светлая самодостоверность, как и слепой произвол, может сказать только: я хочу, потому что я хочу; ибо во всяком конкретном положении определенное направление воли становится также и объективно доступным для знания. Но это направление воли, как и все, что становится объективным, в отношении к самости двусмысленно. Саморефлексия наталкивается на две по смыслу различные и все же открытые для смешения границы: одна - это абсолютно непроницаемая в понимании темнота эмпирических данностей некоммуникабельного инстинктивного своеволия (das im Verstehen schlechthin undurchdringliche Dunkel der empirischen Gegebenheiten des inkommunikablen triebhaften Eigenwillens), которое, подобно силам природы, может быть только сильнее или слабее, но не может быть светлее или темнее как раскрытые духом силы: другая граница - это возможная экзистенция самости, выходящая к явлению себе в среде того, что доступно для понимания (die mögliche Existenz des Selbst, das im Medium der Verstehbarkeiten sich zur Erscheinung kommt). Двусмысленность еще усиливается оттого, что экзистенция овладевает этими смутно-витальными данностями, использует их как плоть своей непосредственности; ибо она избирает их как свое, превращает их из слепого бытия в свободу, в принадлежащее к ней существо и вину. Саморефлексия простирается в труде понимания между этими двумя границами, отодвигая их в неопределенную даль, обретая в самости новые пространства, которые она просветляет свойственными ей средствами. Но саморефлексия как объективирующее понимание не овладевает самой этой самостью, которая, скорее, уклоняется от нее и оказывается в состоянии, в своем неприкосновенном суверенитете противопоставить себя всему знаемому и истолкованному.
Моя воля, полагающая конец саморефлексии, уже не есть поэтому выражение этого всегда слепого, чуждого и враждебного духу произвола - как чистой грубости существования, которое не постигает и не любит само себя, но беззаботно себя удовлетворяет, - но выражение самобытия, которое обретает в этой воле свою достоверность. Это самобытие из истока темноты вступает в бесконечный процесс высветления (Hellwerden) в самопроникновении, как абсолютное сознание экзистенции; открытое духу, однако само большее, чем дух. Пока я констатировал, испытывал, выносил суждение, саморефлексия была инстанцией; она не была таковой, когда в свете ее я желал. Ибо саморефлексия меня не проницает: на пути бесконечного откровения (Offenbarwerden) она ведет меня вплоть до того загадочного порога, где навстречу ей скачком выступает «я сам», которое, однако, в свою очередь, только и поддерживало ее в движении.
4. Ненаступление «себя» и подаренность «себе».
- Если изначальное свершение, в котором самость удостоверяется в самой себе, не происходит, то человек может прийти в отчаяние.
Отчаяние никогда не грозит нам, если саморефлексия есть лишь случайное самоосознание (ein zufälliges Sichbewußtwerden) без собственной активности в суждении и действенности. В подобной мнимой саморефлексии я упражняюсь без заботы о себе, и всякий раз быстро выхожу из нее снова в забвение себя. Я только на мгновение осознал себя, но не вступил с собою в определяющее меня отношение.