Да, на уроке физкультуры Витя был в центре внимания. Однако странно устроен человек: собственная незаметность и никчемность мучила Витю, но и такое внимание его не радовало. Тогда в чем же дело?.. Возможно, в том, что не надо слишком много внимания уделять собственной особе? Именно так сказала совсем другому человеку и по совсем другому поводу их классная руководительница.

Если уж перечислять все огорчения Вити, то надо вспомнить и о его неблагозвучной кличке. Но опять-таки клички в классе имели многие, а прозвище Балбес, например, было еще менее благозвучно, чем Шушера, что не приносило ни малейшего огорчения Балбесу-Бурмусову. Но Витина кличка появилась не просто так, а имела свою причину, и причина эта тоже была одним из переживаний Вити.

Витя говорил вместо "с" - "ш". Но не всегда, а лишь в некоторых случаях. Например, слова "слушать", "сушка", "шоссе", "существительное" Витя произносил как "шлушать", "шушка", "шоше", "шущешствительное". Вот такой у Вити был дефект речи. Мама водила Витю к логопеду, но то ли логопед попался неважный, то ли Витя был каким-то особенно неподдающимся ничего у логопеда не получилось, и Витя как говорил "шушка", так и продолжал говорить.

В интернате исправлением Витиного дефекта поначалу решила заняться учительница русского языка, или, как ее называли, русачка. Она сказала:

- Синьков, скажи "шоссе".

- Шоше, - послушно повторил Витя.

- Не так. Вслушайся: шос-се.

- Шоше, - вытягивая от старания шею, сказал Витя.

Русачка повысила голос:

- Синьков, надо стараться! Шоссе!

- Шоше! - крикнул Витя, запрокинув голову.

- Шоссе! - крикнула русачка.

- Шоше! - крикнул Витя.

- Соше! - еще громче крикнула русачка, не слыша хихиканья.

- Шоше!

- Соше!

- Шоше!

- Шоше!! - заорала русачка под хохот класса.

С тех пор исправлением Витиного дефекта никто не занимался, а на перемене к Вите, евшему бублик, подошел Бурмусов и сказал:

- Шушера, дай шушку!

Вот так из Вити получился Шушера.

Был ли у Вити друг?.. Опять-таки как сказать. Был человек, который очень хорошо относился к Вите и с которым с единственным Витя чувствовал себя уверенно и спокойно. Этот человек - девочка, и звали ее Надя Кот. Только вот ведь как бывает: Витя вроде бы и ценил Надино к себе отношение и в то же время в грош его не ставил. Витя каждую минуту чувствовал, что за одну поощрительную улыбку Бурмусова, за один добродушный хлопок по плечу Петракова он не глядя отдаст Надю Кот вместе с ее хорошим отношением. Да что там Петраков или Бурмусов! За единственный одобрительный кивок любого из ребят он отдал бы Надю со всеми, грубо говоря, пуговицами. Хорошо, что Надя этого не знала. И даже не подозревала. Надя была доброй, очень доброй, и такие мысли насчет Вити просто не могли появиться у нее в голове.

Надя пришла в интернат и в их класс на полгода позже Вити. Конечно, ее посадили именно к нему, потому что только он сидел за партой один.

- Тебя как зовут? - спросила она.

- Витя. А тебя?

- Надя. А фамилия - Кот.

- Почему не Пес? - глупее некуда сострил Витя.

Соседка молчала, и Витя оцепенел, ожидая затычины. Потом он скосил глаза на Надю. Она спокойно расписывала шариковую ручку на тыльной стороне тетради, слегка улыбаясь. Витя впервые видел такую безобидную девчонку. И уже в спальне, засыпая, он вдруг вспомнил о своей глупой шутке, и ему стало стыдно. С запоздалым раскаянием он стал мысленно исправлять этот разговор. "Почему не Пес?" - спросил он, а Наде надо было ответить: "Потому что ты осел". И, засыпая, он поверил, или это ему уже приснилось, что именно так оно и было.