— Мне кажется, девочка, у тебя нет выбора, — усмехнулся Рашид.

— Это почему же?

— А ты не догадываешься? Сама посуди, машину твою сожгли, квартиру обокрали, Костика ты изрядно напутала, а он парень мстительный… Как ты поедешь домой, если у них ключи есть от твоей хаты? В общем, не нарывайся на неприятности и побудь со мной пару деньков. Это в твоих же интересах.

— А что потом?

— А потом мы поедем вместе на базар и все уладим.

— Как? — не отступалась я.

— Давай я сначала встану на ноги. А поправившись, обязательно займусь твоими проблемами. По рукам?

— По рукам, — улыбнулась я.

Дедуля перетащил Рашида в спальню и занялся приготовлением обеда. Я подошла к окну и тяжело вздохнула. Ну почему же мне так не везет! Мало того, что приходится целыми днями в любую погоду сидеть на рынке, впаривая покупателям не слишком доброкачественный товар, так еще возись тут с этим хреновым «авторитетом»… Вероятность того, что мне вернут баксы, равна нулю, квартира разграблена, в лице Костика я, похоже, нажила кровного врага… А ведь по-хорошему, я могла бы стать красивым приложением к какому-нибудь новорусскому богачу, имеющему кругленький счет в швейцарском банке. Если меня немного приодеть, то со мной не стыдно показаться на любой шумной тусовке. Лопала бы в свое удовольствие черную икру и копченую осетрину в дорогих ресторанах… Но вместо изящных туфелек с тоненькими двенадцатисантиметровыми шпильками, мне приходится носить грубые ботинки на бесформенной подошве, таскать громадные, неподъемные баулы, туго заклеенные скотчем, и бороться за место под солнцем…

— Послушай, ты не хочешь помочь деду приготовить обед? — перебил Рашид мои мысли. — Ведь ты женщина и должна хлопотать на кухне.

— Не хочу, — ответила я.

— Почему?

— Не хочу, и все! Я вообще никому ничего не должна, а уж тем более хлопотать на кухне. Я здесь с тобой осталась потому, что хочу вернуть свои деньги, но тебя я ублажать не обязана.

— Что-то ты совсем скисла, — приметил Рашид.

— Может, и так. Думаешь, приятно торчать в этой дыре и знать, что у тебя за душой не осталось ни копейки? Знаешь, что я тебе скажу. Твои ранения сущая ерунда по сравнению с тем, что я лежала в могиле.

— Хватит тебе! Я же сказал, что все верну.

— Когда?

— Как только встану на ноги, — раздраженно произнес Рашид. — Ты мне веришь?

— Пытаюсь.

— А впрочем, у тебя нет выбора.

Через несколько минут дед внес в комнату дымящуюся кастрюлю и поставил ее на столик.

— О, борщ, — оживился Рашид и попробовал сесть. Лицо его тут же исказила гримаса боли.

— Лежи уж, — сказала я, налила борщ в тарелку и присела на край кровати. — Давай я тебя покормлю, инвалид.

Рашид ел с таким аппетитом, словно до этого голодал три дня. Дуры мы, бабы, жалеем всех подряд. А за что, спрашивается? Как-никак, у меня отобрали последние гроши не без помощи этого придурка. Нечего было тащить сюда братца-наркомана и посвящать его в свои дела. Любой бы понял, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего!

— Ты кормишь меня с таким лицом, будто хочешь мне вылить борщ на голову, — сказал Рашид.

— Хочу, — буркнула я.